Практика Конституционного Суда по делам о несостоятельности (банкротстве) юридических лиц

М.В. Телюкина, к.ю.н.

Действующий Федеральный закон от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"(1) (далее - Закон о банкротстве) содержит много положений, применение которых на практике вызывает отрицательные последствия как для кредиторов, так и для самого должника. Некоторые проблемы были решены Высшим Арбитражным Судом РФ в двух информационных письмах: N 43 от 6 августа 1999 г. и N 64 от 14 июня 2001 г. Многие положения, содержащиеся в указанных документах, небесспорны (некоторые даже противоречат Закону о банкротстве). Но поскольку акты ВАС РФ источниками права не являются, можно доказать необоснованность той или иной позиции, изложенной в информационном письме.

Иной характер имеют постановления Конституционного Суда РФ. Целью деятельности этого органа является не создание новых норм права и не толкование уже имеющихся, а пресечение применения положений, не соответствующих Конституции РФ. В соответствии со ст.96 и 97 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде РФ" названный Суд проверяет конституционность закона или отдельных его положений по жалобам заявителя в той части, в какой эти положения были применены в деле заявителя и затрагивают его права.

Нормы конкурсного права неоднократно являлись предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ. В данной статье мы проанализируем его постановления в указанной области с точки зрения их теоретической обоснованности и практической целесообразности и выясним, насколько эффективна деятельность Конституционного Суда в данном направлении.

16 мая 2000 г. (немногим более чем через два года после вступления в силу Закона о банкротстве) Конституционный Суд рассматривал дело о проверке конституционности отдельных положений п.4 ст.104 Закона о банкротстве в связи с жалобой компании "Timber holdings international limited" на нарушение этими положениями предписаний ст.35 (ч.3) Конституции РФ*(2).

Проблема возникла в связи с признанием несостоятельным ООО "Судский ЛДК-А". Сразу обращает на себя внимание неточность формулировки, содержащейся в п.1 Постановления N 8-П: "Арбитражный суд Вологодской области признал ООО "Судский ЛДК-А" несостоятельным (банкротом) и в целях обеспечения требований кредиторов (выделено мной. - М.Т.) открыл конкурсное производство". На самом деле конкурсное производство не является обеспечительной мерой; в силу ст.47 и 49 Закона о банкротстве арбитражный суд принимает решение о признании должника несостоятельным (банкротом) и об открытии конкурсного производства.

В рамках осуществления конкурсного производства конкурсный управляющий, исполняя предписания п.4 ст.104 Закона о банкротстве, исключил из конкурсной массы котельную, принадлежащую должнику, на том основании, что она (как единственный источник теплоснабжения) является объектом, жизненно необходимым для поселка Суда Череповецкого района Вологодской области. Действия конкурсного управляющего представляются обоснованными, так как в силу п.4 ст.104 Закона о банкротстве в конкурсную массу не входят (а следовательно, не подлежат реализации) принадлежащие должнику жилищный фонд социального использования; детские дошкольные учреждения; объекты социальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона. Эти объекты должны быть переданы (очевидно, безвозмездно, иначе Закон о банкротстве говорил бы о продаже) соответствующему муниципальному образованию в лице уполномоченных органов местного самоуправления. Последние принять указанное имущество обязаны. На случай невыполнения этой обязанности Закон о банкротстве специально предусматривает, что по истечении месяца с момента получения соответствующего уведомления управляющего на упомянутые уполномоченные органы возлагается обязанность нести все расходы по содержанию и обеспечению функционирования названных объектов в соответствии с их целевым назначением.

Таким образом, можно сказать, что право собственности на названные объекты переходит независимо от воли сторон в силу прямого указания Закона о банкротстве. При этом по своей сути данные объекты таковы, что, во-первых, не способны приносить прибыль; во-вторых, требуют значительных расходов на содержание (известно, например, что плата, получаемая от нанимателей по договору социального найма, не покрывает и трети расходов наймодателя, связанных с содержанием жилого дома). Поэтому нежелание становиться их собственником вполне объяснимо.

После того как управляющий передал котельную уполномоченным органам, основной кредитор должника - компания "Timber holdings international limited" обратился в Арбитражный суд Вологодской области с требованием о признании недействительной передачи котельной либо о выплате ее стоимости.

Поскольку в удовлетворении данного требования было совершенно справедливо отказано, кредитор обратился в Конституционный Суд с жалобой, основной смысл которой состоял в том, что исключение имущества из конкурсной массы должника лишает кредиторов части причитающихся им платежей, поскольку уменьшает величину этой массы. По мнению кредитора, такое принудительное отчуждение частной собственности без предварительного и равноценного возмещения противоречит норме ч.3 ст.35 Конституции РФ.

Решая вопрос о принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд должен был в первую очередь решить вопрос о наличии (или отсутствии) у себя соответствующей компетенции. Данный вопрос был решен положительно, что представляется весьма спорным по следующим причинам. Во-первых, как упоминалось, Конституционный Суд вправе рассматривать конституционность положений Закона о банкротстве лишь в той степени, в какой они были применены в деле заявителя и затрагивают его права. Во-вторых, очевидно, что в данном случае речь идет о правах собственности, которые якобы ущемляются. Конституционный Суд пришел к выводу о том, что в данном деле затронуты именно права собственности и именно кредитора, причем путем не вполне логичных рассуждений, суть которых такова: под понятием "имущество" (по мнению Суда) подразумеваются не только вещи и вещные права, но и права требования, в том числе принадлежащие кредиторам, следовательно, как отмечается в ч.3 п.3 Постановления N 8-П, "права требования и законные интересы кредиторов в рамках конкурсного производства в процедуре банкротства подлежат защите в соответствии со статьей 35 (часть 3) Конституции РФ".

Из этого вытекает, что собственностью кредитора является его право требования к должнику (еще одним объектом права собственности кредитора, в соответствии с данной позицией, является законный интерес кредитора).

В действительности ни право требования, ни тем более законный интерес в собственности их обладателя находиться не могут, поскольку объектом права собственности являются только вещи, т.е. предметы материального мира, в отношении которых возможно фактическое (физическое) обладание. Термин "имущество" действительно включает в себя как вещи, так и имущественные права (а также имущественные обязанности), однако, поскольку в ст.35 Конституции РФ речь идет о праве собственности, в Основном Законе имеются в виду именно вещи. Таким образом, компетенция Конституционного Суда в данном деле была бы бесспорной, лишь если бы жалоба исходила от должника.

Кроме того, следует учесть, что кредитор, даже являясь основным (или вовсе единственным), имеет отнюдь не бесспорное право требования к должнику, так как в процессе удовлетворения требований в порядке очередности очередь до него может и не дойти. Приобретение же кредитором права собственности на имущество должника исключено (ситуацию, когда кредитор действует не как кредитор, а как обычный покупатель на торгах, мы не учитываем).

Рассматривая жалобу, Конституционный Суд признал соответствующими Конституции РФ положения Закона о банкротстве о принципиальной возможности изъятия имущества у собственника, поскольку это происходит в публичных целях, каковыми являются жизненные интересы населения. Более того, Суд подчеркнул, что поскольку в силу ст.35 Конституции РФ лишение имущества допустимо только по решению суда (что является гарантией права частной собственности), последующий судебный контроль служит "способом реализации конституционной гарантии права частной собственности" (ч.1 п.7 Постановления N 8-П). Таким образом, уравниваются правовые значения решения суда и решения другого субъекта (в данном случае - конкурсного управляющего), если последнее может быть обжаловано в судебном порядке.

Отметим, что подобная позиция формулировалась Конституционным Судом РФ неоднократно (в частности, в постановлениях от 17 декабря 1996 г. N 20-П по делу о проверке конституционности п.2 и 3 ст.11 Закона РФ "О федеральных органах налоговой полиции"*(3); от 20 мая 1997 г. N 8-П по делу о проверке конституционности п.4 и 6 ст.242 и ст.280 Таможенного кодекса РФ*(4); от 11 марта 1998 г. N 8-П по делу о проверке конституционности ст.266 Таможенного кодекса РФ, ч.2 ст.85 и ст.222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях*(5)).

Признав конституционными нормы о возможности изъятия имущества у собственника в публичных интересах, Конституционный Суд сделал вывод о том, что положения о безвозмездности такого изъятия не соответствуют Конституции РФ. При этом (поскольку в п.4 ст.104 Закона о банкротстве прямо не упоминается о безвозмездности) Суд исходил из смысла, придаваемого положениям акта правоприменительной практикой (что возможно в соответствии со ст.74 закона "О Конституционном Суде РФ"). В части 3 п.5 Постановления N 8-П сказано, что положения п.4 ст.104 Закона о банкротстве "представляют собой чрезмерное, не пропорциональное конституционно значимым целям, а потому произвольное ограничение права собственности должника и, следовательно, конкурсного кредитора в конкурсном производстве и умаляют конституционное право частной собственности, т.е. противоречат статье 55 (частям 2 и 3) Конституции РФ".

Конституционный Суд обязал законодателя разработать условия перехода права собственности в отношении названных объектов на основании юридического равенства и справедливости. При этом указано, что предоставление компенсации, эквивалентной стоимости передаваемого объекта, не отвечало бы принципу справедливости. Причина в том, что, как уже отмечалось, речь идет об имуществе, не только не приносящем доходов, но и требующем постоянных значительных затрат. Как сказано в ч.3 п.6 Постановления N 8-П, "само социальное предназначение объектов, перечисленных в п.4 ст.104 Закона о банкротстве, является таким обременением, которое снижает их рыночную стоимость". (Указывая на недостатки юридической техники Постановления N 8-П, отметим, что социальное предназначение объекта едва ли может быть названо обременением, так как в гражданско-правовом смысле обременение означает наличие вещных либо (что спорно) обязательственных прав. Стоимость объекта оно действительно снижает, причем значительно - о "рыночной стоимости" говорить вообще не приходится.)

Итак, Конституционный Суд пришел к выводу о недопустимости "чрезмерного ограничения" права собственности. Дальнейшие действия законодателя должны были бы заключаться в разработке методики определения объема компенсации и порядка ее выплаты в соответствии со ст.306 ГК РФ, которая устанавливает, что в случае принятия Российской Федерацией закона, прекращающего право собственности, убытки, причиненные собственнику в результате принятия этого акта, в том числе стоимость имущества, возвращаются государством.

До разработки и принятия соответствующих законодательных изменений суды, другие правоприменительные органы и должностные лица должны непосредственно применять нормы Конституции РФ - естественно, с учетом выводов, содержащихся в Постановлении N 8-П.

Таким образом, конкурсный управляющий имуществом должника обязан (не вправе, а именно обязан), обнаружив социальные объекты, не просто передать их уполномоченным органам, а еще и потребовать при этом определенную компенсацию. Учитывая, что и безвозмездная передача подобного имущества является крайне затруднительным мероприятием (по причине убыточности объектов), разработать действующий механизм возмездной передачи, полагаем, непросто.

Прежде всего, неясна последовательность: должна ли (может ли) передача имущества предшествовать выплате компенсации либо управляющий не имеет права передать объект, не получив соответствующие средства?

Далее возникает более сложный вопрос: какова судьба конкурсного производства, если объект передан, а компенсация не уплачена? Исходя из логики Закона о банкротстве, поскольку компенсация поступает в конкурсную массу должника, конкурсное производство не может быть окончено, пока управляющий не добьется перечисления государством платежа.

Из сказанного становится понятно, почему невозможно достичь на практике исполнения положений Постановления N 8-П. Следовательно, либо необходимо разработать (и, главное, реализовать) положения о финансировании государством указанных затрат, либо Конституционному Суду следует изменить свою позицию. В каком направлении она может быть скорректирована? Представляется целесообразным следующий способ решения описанной проблемы: допустить включение социальных объектов в конкурсную массу, установив, что их продажа возможна только по конкурсу, одним из условий которого является сохранение целевого назначения объекта. Естественно, при невозможности проведения торгов также возникнут все описанные нами проблемы, но в этом случае необходимость безвозмездной передачи имущества уполномоченным органам будет более очевидной.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: александр реферат, оформление реферата.



1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки