Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

2. Защита информационно-правового статуса человека и гражданина в Конституционном суде РФ

Особенность конституционного правосудия заключается в предоставлении защиты от применения неконституционных норм. Оно может сыграть особую роль в процессе формирования в российском законодательстве модели информационного права, основывающейся на реализации информационных прав и свобод человека. Пока система информационного права, как было показано ранее, несет в себе наряду с отчетливым приоритетом конституционных прав человека следы других подходов, которые сужают, ограничивают, а в отдельных случаях приводят к прямому нарушению прав человека и гражданина.

Практически каждое второе дело в Конституционном суде затрагивает проблематику прав человека. "Даже будучи конституированной в качестве основы правового строя, о чем однозначно говорит ст.2 Конституции, идея прав и свобод не стала пока повседневной государственной практикой", - отмечал судья Конституционного Суда РФ А.Кононов в докладе на международной конференции [3].

Глубоко укоренившиеся в массовом сознании традиции правопонимания зачастую приводят к безразличному, а иногда оправдывающему отношению к вмешательству общества в личную жизнь, закрытости в работе государственных органов, нарушениям прав человека в ходе оперативно-розыскных мероприятий и другим типичным для российской практики нарушениям информационных прав человека. Социальная инертность и нейтральность общественного мнения в части вопросов соблюдения прав человека приводит к тому, что некоторые нормы, касающиеся свобод и прав человека, не получили в обществе достаточной моральной поддержки. В ситуации, когда юридические нормы слабо обеспечены моральной поддержкой и их нарушение не может вызвать гневной волны в средствах массовой информации, Конституционный суд остается единственной инстанцией, способной в конфликте юридических норм защитить права и свободы человека.

Гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд РФ с жалобой на неконституционность закона, который был применен в его деле и ущемил его права, а также подлежащего применению закона, который может нарушить эти права, Конституционный суд, рассмотрев жалобу, вправе признать примененный или подлежащий применению закон неконституционным. Его решение обязательно для суда общей юрисдикции, который обязан разрешить дело, исключив неконституционный закон.

Конституция РФ ввела в систему конституционного контроля новую форму проверки конституционности законов по запросам судов. В соответствии с этим в статье 101 Закона о Конституционном Суде говорится: "Суд при рассмотрении дела в любой инстанции, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в указанном деле, обращается в Конституционный Суда Российской Федерации с запросом о проверке конституционности данного закона". Последствием внесения запроса по закону является то, что с момента принятия судом решения обратиться в Конституционный Суд и до принятия последним постановления производство по делу или исполнение вынесенного судом решения приостанавливается (ст.103). Эта новая, ранее неизвестная российской системе конституционного контроля имеет большое значение. Смысл ее состоит в том, что она должна внедрять конституционные принципы соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, а также укреплять конституционную законность в отправлении правосудия, воздействуя на всех участников судебного процесса.

Эта норма ориентирует суды общей юрисдикции на признание главенства прав и свобод человека при применении норм действующего законодательства. Осуществляя разбирательство по конкретному делу, суд общей юрисдикции обязан следить за тем, чтобы применяемые нормы соответствовали букве и духу Конституции РФ.

Такой подход обеспечивается нормой части 4 статьи 125 Конституции РФ: "Конституционный суд Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном федеральным законом". Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" принят 21 июля 1994 года.

Конституционный Суд неоднократно рассматривал дела, связанные с проблемой свободы мысли, слова и информации (Постановления от 19 мая 1993 г., 20 декабря 1995 г., 27 марта 1996 г.) В Решениях Конституционного Суда развивались конституционные требования к законодательному регулированию прав и свобод граждан. Во многих случаях суд ссылался на положения статьи 76 Конституции РФ о том, что законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законом, принятым по предметам ведения Российской Федерации (регулирование прав и свобод), либо по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (защита прав и свобод). Наиболее углубленному вниманию и подробной разработке в решениях Конституционного Суда подверглись положения Конституции, содержащиеся в ч.2 и 3 статьи 55 и части 3 статьи 56 о запрете какой-либо отмены или умаления прав и свобод и о конституционных пределах их ограничения. Подобная аргументация возникала в связи с рассмотрением дел о соблюдении прав и свобод человека, поэтому даже не связанные напрямую с информационными правами человека решения Конституционного суда вносили заметный вклад в правовую защиту информационных прав человека и гражданина.

Некоторые правоведы критически оценивают деятельность Конституционного Суда по защите прав человека. Уже упоминавшийся в этой работе в связи с критикой законодательства об оперативно-розыскной деятельности профессор Института государства и права РАН И.Петрухин в статье рассматривает, на его взгляд, негативный пример из практики Конституционного суда [4].

В Конституционный Суд РФ обратилась И.Г.Чернова - корреспондент газеты "Комсомольская правда" по Волгоградской области, - которая опубликовала статьи, изобличавшие УВД области в серьезных нарушениях законности. Чернова записала на кассету разговор с работником УВД, который угрожал ей обнародованием сведений об ее интимной жизни, полученных в результате наблюдения (слежки) с применением технических средств, если она не прекратит публиковать материалы, компрометирующие УВД. В дальнейшем подтвердилось, что на И.Г.Чернову было заведено дело оперативного учета и в отношении нее проводились оперативно-розыскные мероприятия (наблюдение). Конституционный Суд РФ определением от 14 июля 1998 года производство по делу прекратил на том основании, что Закон об оперативно-розыскной деятельности 1995 г. в обжалуемой части не противоречит Конституции РФ, а права заявительницы были нарушены не Законом, а неправильным применением этого Закона. Правовед не согласен с такими выводами Конституционного Суда и считает, что жалоба подлежит рассмотрению Конституционным Судом РФ. Он усматривает неконституционность закона об ОРД в части момента возбуждения оперативного производства. В законе об ОРД этот момент не определен. Оперативные мероприятия проводятся для "выявления преступлений" (ст.2) и получения сведений о "признаках" подготавливаемых преступлений, когда "нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела" (ст.7). Это означает, что на первом этапе оперативно-розыскная работа может вестись безадресно, наугад, при отсутствии конкретных людей, которые могли бы подозреваться в совершении преступления, и даже просто в отношении конкретных людей без факта совершения преступления, но с намерением найти повод обвинить их в совершении какого-нибудь преступления. По мнению правоведа, такая ситуация явно противоречит части 1 статьи 23 Конституции РФ: "Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну", - и части 1 статьи 24 Конституции РФ: "Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается".

Автор предлагает признать допустимыми на первом этапе оперативно-розыскных действий только те, которые не нарушают конституционные права граждан (наведение справок, опрос, проверочная закупка и др.) Другие действия, связанные с вторжением в сферу частной жизни, допустимы только с того момента, когда в действиях конкретного человека обнаружены признаки преступления. Однако такое понимание не зафиксировано в законе об ОРД, который допускает сбор информации о частной жизни лица без наличия признаков преступления.

Неконституционной правоведу видится и норма, зафиксированная в статьях 2 и 7 Закона об ОРД и определяющая в качестве основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий "противоправное деяние", а не преступление. Противоправным деянием может быть административное правонарушение. Как утверждает в жалобе в Конституционный Суд заявительница, это "позволяет проводить оперативно-розыскные мероприятия по какому угодно поводу и в отношении какого угодно гражданина". Однако Конституционный Суд в своем определении утверждает, что закон об ОРД имеет в виду лишь преступление или подготовку к нему в качестве оснований для начала оперативно-розыскных мероприятий.

Конституционный Суд высказался за допустимость оперативно-розыскных мероприятий в отношении лиц, вступивших в контакт с лицом, являющимся объектом оперативно-розыскных действий, на основании того, что задачей ОРД является установление "преступных связей проверяемого лица". Это означает, что в сферу оперативно-розыскной деятельности может быть вовлечен неограниченный круг лиц. Конституционный Суд рассматривает их как обладателей сведений, связанных с преступным деянием. При таком понимании полномочий спецслужб сфера их деятельности становится неопределенно широкой. При этом у них нет никаких ограничений для того, чтобы произвольно и бесконтрольно нарушать принцип неприкосновенности частной жизни в отношении любого лица.

Правовой анализ ситуации правовед завершает выводом, что в своем решении Конституционный Суд руководствовался неконституционным приоритетом интересов государственных структур над правами и свободами человека: "Создается впечатление, что КС не желает причинить неудобства могущественным силовым структурам" [5].

Конституционному Суду РФ, одной из главных целей деятельности которого является защита основных прав и свобод человека, принадлежит главенствующая роль в укреплении идеи прав человека как фундамента всей российской государственно-правовой системы. Основополагающие конституционные принципы позволяют Конституционному Суду не только формально обосновывать свои выводы, но и углублять содержание конституционных принципов, исходя из буквы и духа Конституции РФ. Так, конституционная норма статьи 2 (о высшей ценности человека, его прав и свобод, об обязанности государства признавать, соблюдать и защищать эти права и свободы) в решении Конституционного суда от 2 февраля 1996 года получает важное развитие: признается обязанность государства "создавать при этом эффективные правовые механизмы устранения любых нарушений".

3. Международно-правовая защита прав человека на информацию

Согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Таким образом, Конституция РФ 1993 г. иначе, чем было ранее в действующем законодательстве, решает проблему соотношения правовой системы Российской Федерации и общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации. Они являются составной частью правовой системы России.

Общепризнанные принципы и нормы международного права в силу части 4 статьи 15 Конституции РФ являются составной частью ее системы. Согласно части 1 статьи 17 Конституции РФ. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Таким образом, основополагающие документы мирового сообщества, определяющие права и свободы человека являются составной частью правовой системы России и обеспечиваются силой российского государства и российской судебной системы. Однако, ряд международных норм предполагает наличие иного, вненационального института защиты. Речь идет о Европейском суде по правам человека.

Защита прав человека в Европе носит региональный, наднациональный и, главное, обязательный характер и в этом смысле является единственной, уникальной системой гарантий прав человека в мировой практике. Конвенция создает для государств- членов обязательства объективного характера, целью которых является всеобщая защита прав человека, выходящая за рамки интересов отдельно взятого государства [6].

28 февраля 1996 года Россия официально стала 39-м членом Совета Европы. Вступив в эту европейскую региональную организацию, Россия взяла на себя обязательство признавать "принцип верховенства закона и принцип, в силу которого любое лицо, находящееся под ее юрисдикцией, должно пользоваться правами человека и основными свободами" (ст.3 Устава Совета Европы). Вступая в эту организацию, Россия взяла на себя обязательство в течение года подписать и ратифицировать важнейшие европейские соглашения, включая Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, на которой базируется вся европейская правозащитная система.

Исследователи отмечают, что деятельность вненационального судебного органа, помимо гарантий защиты прав и свобод человека в государствах-участниках, становится фактором изменения национального правопонимания и правоприменения. "Национальные суды все больше обращаются к судебной практике Страссбурга, когда они должны вынести решение, связанное с правами человека." [7]. Это влечет за собой унификацию представлений о праве человека на информацию и может привести к сужению на практике возможностей, предоставляемых Конституцией РФ в области прав человека свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.

В обобщенном виде можно представить две точки зрения на значение международных норм прав и свобод человека для национальных законодательств. Первая заключается в признании их абсолютной ценностью и требовании скорейшей интеграции в национальные законодательства. Российская правовая модель склоняется к этой точке зрения с некоторыми оговорками (вопрос смертной казни, например). Вторая заключается в признании необходимости адаптации "общечеловеческих ценностей" применительно к национальным мировоззрениям. Ее в частности выразил академик РАН Моисеев Н.Н., выступая на открытии международной конференции, посвященной 50-летию всеобщей декларации прав человека "Права человека в России: Декларации, нормы и жизнь" [8]. "Предположение о неких универсальных "правах человека", одинаково пригодных для населения всей планеты, является такой же иллюзией, как и представление о возможности однозначной интерпретации представления о "добре" [9].

"Проблема прав человека не имеет однозначного решения и столь же многообразна, как и само представление о цивилизации. По существу, если она и не эквивалентна представлению человека о том, что есть понятие "добро", то тесно с ним связана. Считается, что представление о добре, как правило, носит сакральный характер, и разные конфессии и национальные традиции закладывают порой весьма разный смысли в это понятие. Точно так же и понятия о правах человека и человеческих ценностях тесно связаны в сознании людей с теми особенностями цивилизации, к которым они принадлежат и которые определяют на протяжении многих сотен лет их условия бытия и поведения" [10].

Российское законодательство имеет свою специфику в прочтении международно-признанных прав и свобод человека. Общепризнанные принципы и нормы международного права в силу части 4 статьи 15 Конституции РФ являются составной частью ее системы. Признавая права и свободы человека, российская правовая система самостоятельно определяет объем этих прав и свобод, исходя из национальных особенностей. В ряде случаев национальное законодательство является даже более проработанным и "прогрессивным", с точки зрения сторонников либерально-индивидуалистического подхода к проблеме прав человека.

В отечественной социально-политической практике два подхода к оценке значения унификации прав и свобод человека порождают, с одной стороны, эмоционально-экспрессивный романтизм правозащитного движения, а с другой - скепсис и небезосновательные опасения части общества, которая видит в процессе унификации представлений о правах и свободах вмешательство в государственный суверенитет и нарушение прав нации самой определять базовые ценности.

Отечественные правоведы, оценивая значение международных механизмов защиты прав человека, балансируют между эйфорией и беспокойством. К примеру, авторы научного комментария к Конвенции, изданного Комиссией по правам человека при Президенте РФ и институтом государства и права РАН, в 1996 году пишут, что анализируя Европейскую Конвенцию и учрежденные ею контрольные механизмы, многие ученые и государственные деятели приходят к выводу о том, что она "стала самым совершенным и эффективным договором в области прав человека в мире". Американские профессора Марк Джанис и Ричард Кей считают "действительным чудом тот факт, что страны, ратифицировавшие Конвенцию, подчиняются даже спорным решениям Европейского Суда". Оценивая роль Конвенции в деле защиты прав человека, председатель Европейского Суда по правам человека Ролв Рисдал неоднократно подчеркивал, что за время своего существования она достигла уровня Конституционного закона Европы для всего континента. Аналогично ее влияние и на российскую правовую систему. "Для России этот документ особенно важен, если учитывать пережитый ею длительный период тоталитаризма и наличие в стране сил, выступающих за возвращение в прошлое." [11]

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: курсовая работа по менеджменту, реферат на тему ресурсы.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки