Каретный ряд и сад «Эрмитаж»

В. А. Резвин, архитектор

Если спросить москвича, где находится Каретный ряд, он без колебаний ответит: между Петровскими воротами и Садовым кольцом. И действительно, вся эта улица по старинной традиции считается Каретным рядом (так же будем называть ее и мы), хотя адрес стоящего здесь знаменитого здания - Петровка, 38. На самом деле это продолжение Петровки, а Каретный ряд начинается от Успенского переулка, названного по прекрасно сохранившемуся храму XVII века Успения Пресвятой Богородицы.

Такой просторной улица стала после реконструкции 1948 года, когда снесли малоэтажные дома по ее левой стороне, где размещались тележные и каретные мастерские. Место было популярным и успешно конкурировало с Колымажным двором на Волхонке. Во время французского нашествия Каретный ряд, подожженный самими обитателями, выгорел полностью, но вскоре возродился. До самой революции здесь шла бойкая торговля конными экипажами, а затем автомобилями. С тех времен сохранился дом N 6 с большими арочными окнами, в котором находились каретные лавки.

У самых Петровских ворот стоит величественное здание бывшей Ново-Екатерининской больницы (до этого - дворец князей Гагариных). Некоторое время здесь располагался Английский клуб, а во время оккупации Москвы Наполеоном - главное интендантство французской армии. Дворец сгорел и был восстановлен только в 1826 году по проекту Осипа Бове. На Каретный ряд выходит торец главного дома этого замечательного памятника архитектуры.

Самое известное в народе здание в Каретном ряду - вышеупомянутая «Петровка, 38»: шестиэтажный дом с глубоким курдонером, принадлежавший князю Щербатову. Сооружался он в XVIII веке, а в послевоенные годы был реконструирован и надстроен по проекту архитекторов Б. Мезенцева и Г. Даумана. Именно тогда появились смотрящие друг на друга портики на боковых крыльях.

На углу Каретного ряда и Малого Каретного переулка стоит интересный по архитектуре двухэтажный дом постройки 1930-х годов. На главный фасад выходит пологий пандус, назначение которого становится понятным, когда проходишь несколько метров в глубь переулка: это, оказывается, большой гараж.

Но славен Каретный ряд главным образом садом «Эрмитаж». При слове «Эрмитаж» у каждого возникает невольная ассоциация: Нева, Зимний дворец, бесконечная вереница музейных залов... У каждого, но не у москвича. 16 декабря 1894 года в культурной жизни Москвы произошло значительное событие: в Каретном ряду открылся оборудованный по последнему слову тогдашней «шоу-индустрии» новый увеселительный сад «Эрмитаж» с театром. Он мгновенно приобрел популярность у московской публики. Достаточно сказать, что в первый сезон сад посетило более семидесяти тысяч человек.

История «Эрмитажа» восходит к 1878 году, когда успешный антрепренер и театральный деятель М. В. Лентовский основал в парке на Божедомке увеселительный сад с фейерверками и выступлениями артистов. До Лентовского он принадлежал некоему Морелю, показавшему публике знаменитую Юлию Пластрану - «женщину-обезьяну». Лентовский произвел перепланировку сада, изменил программу. На новой большой эстраде играл популярный оркестр маэстро Гунгля. Здания театра строили известные архитекторы Михаил Чичагов и Федор Шехтель. Новая затея имела успех, «Эрмитаж» (так назвал сад Лентовский) хорошо посещался публикой. Однако через четырнадцать лет Лентовский разорился. Тем не менее, идея не умерла. Бывший служащий Лентовского Яков Васильевич Щукин (не путать с известным коллекционером живописи) решил открыть новый увеселительный сад, но ближе к центру города, внутри Садового кольца. За большие деньги он на двенадцать лет арендовал в Каретном ряду пустырь, который долгое время фактически был городской свалкой. Щукину пришлось сильно залезть в долги. Рассказывают, что для печатания первой афиши он вынужден был заложить свое зимнее пальто. К тому же пришлось «откупить» у Лентовского и название.

Щукин понимал: предстоит жестокая конкуренция с пользовавшимся тогда большой популярностью садом «Аквариум», находившимся поблизости, на Большой Садовой улице, но это только придавало ему силы. Из-за границы были выписаны новейшие аттракционы. На тысячах телег вывезли копившийся годами мусор и верхний слой грунта. Вместо них уложили слой чернозема. По заказанному архитектору А. Болевичу проекту тщательно разбили дорожки и газоны. Щукин лично подбирал породы деревьев и кустарника, посадка проводилась под его наблюдением. В парк провели водопровод и электричество для устройства фонтана, струи которого подсвечивались специальными фонарями.

Под театр Щукин перестроил и оборудовал помещение бывших вагонных мастерских. В результате получилось комфортабельное, прекрасно оснащенное помещение. Что касается репертуара, то сегодня он показался бы странным: например, Сару Бернар здесь сменяли цирковые клоуны. Щукин понимал, что для привлечения публики надо было потрафлять людям с различными вкусами - от мещан до утонченных эстетов. Имея в виду пристрастия последних, Яков Васильевич лично ездил по Европе, заключая контракты со звездами первой величины. У него выступали певец Сальвини и итальянская опера с Жюлем Девалем. Удалось даже заполучить прославленного эквилибриста Блондена. Летом 1896 года в «Эрмитаже» впервые показали «движущуюся фотографию-синематограф» братьев Люмьер. Что именно показывали - неизвестно; возможно, все те же «Прибытие поезда» и «Поливальщик».

Вход в сад стоил 50 копеек. Зрители приходили задолго до начала спектаклей и с удовольствием прогуливались по живописным дорожкам под звуки военного оркестра - не каких-нибудь пожарников, а музыкантов 1-го лейб-гвардии гренадерского Екатеринославского Его Величества полка. Оркестр обычно играл с 18 часов до часа ночи. К двадцатилетию «Эрмитажа» на специальной веранде открыли ресторан, а на зиму залили каток. Столетнюю годовщину войны с Наполеоном сад отметил программой «1812 год в песнях» в исполнении духового оркестра, хора и солистов. Типичная афиша того времени: «Представление сенсационного фарса из интимной жизни деятелей текущих политических событий на Ближнем Востоке и Парижа».

В 1909 году завершилось строительство по проекту архитектора А. Новикова «Зеркального театра», где летом давали оперетту, а зимой - драматические спектакли. Спустя три года приподнимают и реконструируют открытую сцену и делают при ней партер и оркестровую яму. Когда здание нового Зимнего театра стал арендовать Московский Художественный Общедоступный театр, оно находилось в плачевном состоянии. Вот что писал Станиславский: «Эрмитаж в Каретном ряду был в то время в ужасном виде: грязный, пыльный, неблагоустроенный, холодный, нетопленый, с запахом пива и какой-то кислоты, оставшийся еще от летних попоек. (...) Стены оказались настолько ветхи и тонки (уборные были переделаны из простого сарая), что от ударов молотка кирпич выскакивал на улицу». Помещение отремонтировали, на зрительские кресла надели чехлы. Именно здесь, в «Эрмитаже», 14 октября 1898 года состоялась премьера спектакля «Царь Федор Иоаннович», с которого и начался МХТ, а 17 декабря - премьера чеховской «Чайки».

Щукин не терпел никакого беспорядка. В своей книге воспоминаний Н. Ф. Монахов описывает такой случай. Щукин, прохаживаясь по саду и наблюдая работу садовников, вдруг увидел молодую даму. Она сидела на скамейке и беззаботно что-то рисовала концом зонтика на дорожке. Это была балерина Тамара Карсавина, ожидавшая начала репетиции. На сделанное замечание Карсавина, которую Щукин не знал в лицо, сказала, что не желает с ним разговаривать, и демонстративно сорвала цветок. Рассвирепев, Щукин приказал управляющему вывести «эту женщину» из сада и никогда больше ее сюда не пускать. Когда Щукину сказали, что он выгнал приглашенную для выступления балерину, которой Карсавина и ей все равно придется заплатить по контракту, он воскликнул: «Черт с ней, заплатите! Но чтобы она никогда больше не появлялась в моем саду, раз не умеет себя вести».  Карсавиной заплатили, отменив концерты.

Дела Щукина шли в гору, заведение процветало, ничто не предвещало беды. Тем временем подходил срок окончания двенадцатилетней аренды. Владелец участка инженер-механик К. В. Мошнин под давлением родственников потребовал выкупить у него сад. Первое предложение было сделано самому Щукину. Запрошенных 500 тысяч рублей у Якова Васильевича не оказалось. В роли его конкурента выступил владелец ресторана «Яр», предложивший Мошнину на 50 тысяч больше. Чудо спасло «Эрмитаж» от продажи: из-за какого-то недоразумения сделка расстроилась, выигравший время Щукин достал нужную сумму и оставил «Эрмитаж» за собой.

В 1908 году в саду началось строительство нового театра с намерением превзойти по вместимости Большой. Зал на три тысячи мест и сегодня считается весьма солидным, а тогда это было почти фантастикой. Работы велись начались на участке вблизи Успенского переулка. Успели возвести огромную сценическую коробку, которую и сейчас можно видеть в глубине сада (многие ошибочно принимают ее за остатки сгоревшего театра). Но дело в силу разных причин двигалось туго. Стройку законсервировали. Грянувшая мировая война привела к падению посещаемости «Эрмитажа» - людям стало не до увеселений. Надвигался финансовый крах.

В январе 1917 года, видимо, предчувствуя беду, Щукин продал «Эрмитаж» акционерному обществу фон Мекк, а сам уехал в Евпаторию, где и скончался в 1925 году.

В 1918-м сад национализировали и передали в ведение Пролеткульта. На площадке «Эрмитажа» Эйзенштейн поставил свой первый самостоятельный спектакль «Мудрец» по пьесе Островского А. Н. «На всякого мудреца довольно простоты».

С пришествием нэпа сад взяла в аренду группа антрепренеров и открыла там танцзалы «Европейский» и «Мавританский». Тогда же начал действовать Эстрадный театр, где выступали Леонид Утесов и другие известные артисты. Заработали ресторан, шахматный клуб, тир, лекторий. Перед войной в «Эрмитаже» гастролировала труппа театра имени Моссовета, в здании которого случился пожар.

В годы Великой Отечественной войны и сразу после ее окончания сад не закрывался. Постоянными летними гастролерами были театр Сергея Образцова и Ленинградский театр миниатюр под руководством молодого Аркадия Райкина. Спектакли проходили при аншлагах. Хорошо помню светильники на дорожках и аллеях - тяжелые сооружения из гипса и крашеной фанеры с лепниной в виде гроздьев винограда. Света они давали мало, но впечатление производили монументальное. Потом эти светильники куда-то исчезли.

В 1970-х годах сад постепенно начал приходить в запустение. Никто не сажал цветы, дальние дорожки поросли травой. В 1998 году правительство Москвы приняло постановление «О мерах по комплексной реконструкции и развитию сада «Эрмитаж» за счет привлечения внебюджетных средств». Постановлением предусматривается увеличить территорию сада почти в пять раз, а прилегающий Успенский переулок сделать пешеходным. Уже сегодня старый «Эрмитаж» не узнать. Куда подевались неуклюжие обшарпанные скамейки и тусклые светильники! От Каретного ряда его теперь отделяет кованая ограда несколько усложненного рисунка «а-ля модерн». Появились чугунные беседки, кафе, ресторан «Парижская жизнь», бистро. Гостеприимно открыты двери сразу трех театров: «Эрмитажа», «Сферы» и «Новой оперы». Последняя разместилась в бывшем «Зеркальном театре», капитально реконструированном. В 1999 году вице-мэр Парижа и вице-мэр Москвы открыли в саду памятник Виктору Гюго (дар Парижа Москве). Через год на открытие здесь памятника Данте Алигьери (дар Италии) приезжал итальянский президент. Ждет своей очереди строительство зала бывшей Щукинской сцены, законсервированной еще в 1917 году. Планируется возведение делового центра, отеля, художественной галереи...

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки