Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Следственное действие проводится только на месте, о котором упомянуто в показаниях допрошенного лица, и с обязательным участием данного лица и понятых. По усмотрению следователя к участию в нем могут быть приглашены специалисты.

Допрошенное лицо по предложению следователя указывает расположение тех или иных объектов, или маршрутов движения к ним или от них, дает пояснения о состоянии обстановки в указанном месте в момент расследуемого события при этих действиях, воспроизводит или демонстрирует отдельные состояния или действия, обращает внимание следователя на те или иные обстоятельства в обстановке места, где происходило событие, включая сюда и те, о которых он не сообщил на допросе, но вспомнил на месте в процессе производства данного действия.
Следователь в ходе проведения данного следственного действия внимательно изучает особенности местности, объектов и иные обстоятельства, указанные допрошенным лицом, его пояснения и действия на месте, сопоставляя их мысленно с фактами, установленными на допросе этого лица, и с другими данными по делу, а также с новыми фактами и обстоятельствами, ранее ему не известными, но обнаруженными на месте производства проверки показаний. При этом он задает допрошенному лицу вопросы и предлагает совершить отдельные действия для уточнения отдельных фактов события и действий участвовавших в нем лиц. В результате сопоставления следователь делает выводы о соответствии или несоответствии установленных на месте фактов показаниям допрошенного лица и другим материалам дела, о доказательственном значении их для дела и роли в дальнейшем расследовании по делу.

Производство проверки показаний на месте процессуально оформляется протоколом, в котором отражается весь ход следственного действия, то есть действия, пояснения и указания допрошенного лица, предложения следователя о совершении тех или иных действий этому лицу и заданные ему вопросы, а также дается описание местности и отдельных объектов на ней, указанных допрошенным лицом или обнаруженных следователем и признанных последним представляющими существенный интерес для расследования по делу. Фиксация хода и результатов следственного действия может быть осуществлена также с помощью других способов и средств путем применения фото- и киносъемки, составления планов и 'схем, применения звукозаписи.

Таковы особенности данного следственного действия в самых общих чертах.

Проверка показаний на месте и другие следственные действия.

Некоторые ученые до принятия новых уголовно-процессуальных кодексов союзных республик высказывали мнение незаконности применяемого в следственной практике действия, именовавшегося «выходом на место», нецелесообразности его практического применения и необходимости его исключения из следственной практики, другие считают это действие (именуемое ныне проверкой показаний на месте) разновидностью других следственных действий—осмотра места происшествия или следственного эксперимента, отрицая его самостоятельный характер. Поскольку подобные мнения высказаны известными учеными, труды которых являются существенным вкладом в юридическую науку, было бы неправильно обойти молчанием доводы, обосновывающие их, к тому же критический анализ их позволит лучше разобраться в вопросах, имеющих спорный характер. Есть мнение и узко специфическое – именно российских исследователей этого вопроса, которые аппелируют к отсутствию регламентации в УПК РФ, делая из этого вывод о неправомерности такого следственного действия.

Г. Александров и М. Строгович, говоря о фактах производства в практике расследования «выходов на место», писали: «В ряде случаев некоторые следственные работники под видом вполне законного и целесообразного следственного действия, осмотра с участием обвиняемого, применяют иное следственное действие, внешне несколько сходное с осмотром, но в действительности ничего общего с ним не имеющее и преследующее совершенно иные цели» , которое якобы некоторые криминалисты «пытаются представить... как какое-то достижение советской криминалистики, (как новый тактический прием, новое следственное действие, будто бы обеспечивающее раскрытие преступления».

По мнению указанных авторов, новый прием преследует цель
«закрепления» показаний признавшегося обвиняемого о фактах, ранее уже известных следствию, и проводится следователями в случаях, когда у них нет
«других доказательств его виновности или их явно недостаточно для передачи дела в суд.Ничего нового для следствия такого рода операция не дает, она ничего не разъясняет, не уточняет и не добавляет, а лишь создает видимость объективного подтверждения признания обвиняемого». Допуская возможность проверки в ходе данного действия показаний обвиняемого, они все же считают такую проверку бесцельной и утверждают: «Проверка, если она действительно нужна, должна проводиться не с помощью самого обвиняемого, а прежде всего путем собирания объективных доказательств, подтверждающих или опровергающих признание обвиняемого. Если же идти по предлагаемому пути, то источник доказательств остается один и тот же, т. е. им является сам обвиняемый, а не другие объективные данные, поэтому никакой проверки признания обвиняемого в этих случаях чаях не получится». В заключение Г. Александров и М. Строгович предостерегают следователей, ставших «на заманчивый и легкий путь ограничения расследования получением признания обвиняемого и видимостью подкрепления его выходом на место», что в некоторых случаях такой обвиняемый может отказаться от своего признания (поскольку фактически на месте происшествия он ранее не был и узнал о нем от других лиц, находясь в тюрьме или в ином месте, или будучи привезенным на него следователем) и это повлечет за собой провал расследования.

В конечном итоге, Г. Александров и М. Строгович приходят к выводу о недопустимости применения выхода на место в следственной практике и попытки обосновать целесообразность и самостоятельный характер этого следственного действия рассматривают как завуалированное протаскивание ошибочного мнения об особом .значении признания обвиняемого».

На неправильность их мнения о незаконности и недопустимости этого действия в следственной практике уже указывалось в литературе.[17] Другие авторы (Хлынцов М.Н., Рыжаков А.П.) со своей стороны, считают его глубоко ошибочным и явно тендепциозным, поскольку, обосновывая его, упомянутые авторы исходили из надуманной ситуации и ложных посылок, а именно:
1) что данное действие проводится следственными работниками в тех случаях, когда у них кроме показаний обвиняемогоого нет никаких других доказательств;
2) что оно проводиться только с обвиняемым;
3) что суть его заключается только в повторении им на месте происшествия ранее данных показаний, но в присутствии понятых,
4) что источником доказательств в процессе проведения выхода на место является тот же допрошенный ранее обвиняемый, его показания;
5) что главной и основной целью следственного действия в данном случае является повторение обвиняемым на месте ранее данных показаний (а не обнаружение новых доказательств и проверка имеющихся доказательств), для закрепления последних, чтобы сделать невозможным отказ обвиняемого от данных им ранее показаний;
6) что проводя подобное действие, следователи стремятся облегчить свою работу, избежать трудоемких действий по собиранию объективных доказательств и тем самым ограничивают следствие.

Как вытекает из разработанных теорией правил производства проверки показаний на месте и как показывает следственная практика, это следственное действие проводится не только при наличии у следствия одних лишь показаний обвиняемого, но и при наличии ряда других доказательств, полученных при производстве различных следственных действий. И проводится она не только с одним обвиняемым, но и с другими участниками процесса —подозреваемыми, потерпевшими и свидетелями.

Суть этого действия состоит не в механическом п о в т о р е н и и на месте и в присутствии понятых показаний, данных ранее обвиняемым на допросе, а в повторении их на месте, в условиях конкретной обстановки места происшествия, сообщении данных с учетом этих условий, уточнении и восполнении отдельных обстоятельств, освещенных на допросе в общих чертах или совсем не упомянутых, наконец, в сопоставлении, производимом следователем, содержания показаний с обстановкой на месте, с действиями и указаниями допрошенного лица.

Г. Александров и М. Строгович в центре внимания ставят словесные показания, а не действия допрошенного лица, не особенности обстановки места происшествия, и тем самым необоснованно преувеличивают роль и значение этого лица, превращают его в единственный и «тот же самый» источник доказательств.

Между тем, в процессе проверки показаний на месте источником доказательств будет являться не только лицо, повторяющее ранее данные показания или уточняющее их на месте, но и сама обстановка места происшествия, обнаруживаемые на нем факты, и тем более такие, о которых ранее следователю известно не было и в показаниях допрошенного лица они не фигурировали. Если расположение тех или иных следов, расположение различных объектов на месте происшествия совпадает с данными показаний допрошенного лица, а характер ориентации его в отдельных специфических условиях данного места свидетельствует о его детальном знакомстве с ним ранее, разве эти обстоятельства не могут быть объективными доказательствами, а само место происшествия—источником доказательств? Даже если допрошенное лицо узнало об особенностях места происшествия от других лиц или ознакомилось с ним до происшествия, оно не смогло бы запомнить все мелкие подробности обстановки, предусмотреть и увязать их роль применительно к отдельным конкретным обстоятельствам происшедшего здесь события, не будучи его участником.
Поэтому при столкновении его с действительной обстановкой данного места, при постановке перед допрошенным лицом конкретных уточняющих вопросов и предложений оно вряд ли будет чувствовать себя непринужденно и свободно показывать на месте отдельные особенности, следы, уточнять динамику отдельных моментов события, в котором оно якобы участвовало, что позволит обнаружить ложность данных им показаний. Опять-таки источником доказательств в данном случае явится обстановка места происшествия, фактические обстоятельства, установленные в процессе проверки показаний, опровергнут известный следователю источник доказательств—обвиняемого и его показания.

Надуманными по мнению последних авторов являются, и другие посылки, исходя из которых Г. Александров и М. Строгович пытаются опорочить проверку показаний на месте. Что послужило основанием для их утверждения о том, что прибегая к данному действию, следователи стремятся облегчить себе работу по собиранию объективных доказательств, что целью его является простое повторение на месте показаний, полученных на допросе, чтобы сделать невозможным для обвиняемого отказ от них? Таким основанием послужили случаи использования отдельными недобросовестными следователями данного действия только в целях «закрепления» показаний обвиняемого. Но подобнаяпорочная практика была решительно осуждена и в литературе, посвященной вопросам проверки показаний на месте, и судебной практикой Верховного суда
РСФСР[18].
Можно было бы признать правоту указанных авторов, если бы суть данного действия состояла только в повторении обвиняемым или другим лицом ранее данные показаний и механической фиксации их следователем. При подобном положении последующий отказ допрошенного лица от своих показаний опорачивал бы результаты проверки показаний на месте и имел бы тяжкие последствия для следствия по делу, поскольку фактически показания на допросе «закрепляются» аналогичными, повторенными на месте показаниями. Однако такие последствия могут иметь место только при упрощенном конструировании данного действия.
При правильном же понимании его сути, когда следователь сопоставляет слова допрошенного лица с фактической обстановкой на месте, с другими имеющимися доказательствами, изучает особенности места происшествия с целью обнаружения и фиксации новых доказательств, последующий отказ допрошенного им лица от своих показаний не будет иметь для дела существенного значения, не опорочит его результатов.

Если в процессе проверки показаний на месте будет зафиксирована хорошая ориентированность допрошенного лица в обстановке места происшествия, указанные им обстоятельства, несмотря на их сложный характер, совпадут с данными в его предыдущих показаниях, на месте происшествия дополнительно будут найдены следы или вещественные доказательства, подтверждающие упомянутые им факты, то вряд ли его последующие заявления, о том, что о происшествии и месте, где оно было, он узнал от других лиц, могут быть признаны убедительными. В самом деле, если допрошенное лицо- покажет определенное место на земле и скажет, что на этом месте оно нанесло удар палкой по голове Д, а затем укажет место в кустах, куда им была заброшена палка, а следователь обнаружил здесь ранее при осмотре или обнаружит в настоящий момент брызги крови в указанных точках (на заборе или на стене дома), отпечатки обуви допрошенного лица и в кустах —палку со следами крови (на которую он ранее при осмотре места происшествия не обратил внимания), то вряд ли можно будет признать результаты данного действия бездоказательными, а само действие бесцельным, и вряд ли отказ обвиняемого от показаний опорочит результаты. Ибо помимо его слов в протоколе проверки показаний будут зафиксированы следы и иные фактические обстоятельства, характеризующие механизм происшедшего в данном месте события, а в совокупности с данными, зафиксированными в протоколе осмотра места происшествия, произведенного следователем ранее, они будут синдстельствовать о правильности данных им в первый раз показаний.

Таким образом, говоря о показаниях допрошенного лица на месте происшествия, не следует понимать этот процесс как дублирование показаний, полученных на допросе. Учитывая, что они даются и оцениваются совершенно в других условиях, можно говорить и о новом качественном содержании, ибо обстановка места происшествия своей спецификой действует на психику допрошенного лица, на процесс формирования его показаний в процессе проведения данного действия, может понудить его изменить что-то в ранее данных показаниях с целью их уточнения, если неточность была им допущена не намеренно, или изменить их коренным образом, если обстановка на месте свидетельствует о явной ложности его прежних утверждений и о заведомой бесполезности лжи.

Все сказанное свидетельствует о том, что проведение проверки показаний на месте не ограничивает следствия, а, наоборот, расширяет его, увеличивает возможности следователя в части получения новых и проверки имеющихся доказательств. Поэтому следует приветствовать увеличение способов получения ,и проверки доказательств, а не пугаться этого, не подвергать обструкции новый способ только потому, что некоторые практические работники усмотрели в нем некое универсальное средство, позволяющее якобы
«облегчить», «упростить» получение доказательств.

И, наконец, совсем неубедительным представляется утверждение Г.
Александрова и М. Строговича о том, что появление данного следственного действия вызвано переоценкой сознания обвиняемого, приданием особого значения этому признанию.

Во-первых, учитывая, что проверка показаний на месте может проводиться не только с обвиняемым, но и с другими участниками процесса—подозреваемым, потерпевшим и свидетелем, в равной степени можно было бы говорить и о переоценке значения показаний этих лиц. Однако Г. Александров и М.
Строгович эту сторону вопроса почему-то обходят молчанием и акцентируют все внимание на фигуре обвиняемого.

Во-вторых, с целью проверки показаний обвиняемого проводится и ряд других следственных действий, где он тоже вы ступает в качестве источника доказательств—очная ставка следственный эксперимент и другие, однако названные авторы не усматривают в данных случаях фактов переоценки сознания обвиняемого. Почему же увеличение способов проверки показаний обвиняемого должно свидетельствовать о переоценке его сознания?

И, в третьих, можно ли усматривать переоценку сознания обвиняемого и том, что применительно к конкретным обстоятельствам конкретного дела показаниям конкретного обвиняемого в некоторых случаях придается несколько большее значение по сравнению с другими источниками доказательств, поскольку эти показания являются или могут явиться источником сведений о большем количестве фактов, о более важных для дела фактах?

Хотя и общеизвестно, что показания обвиняемого с точки зрения их доказательственного значения не имеют преимущества перед другими доказательствами, являются «обычным» доказательством, но вряд ли можно считать, что они не должны быть вообще никоим образом выделены из числа других доказательств. Было бы вредным упрощенчеством рассматривать их как
«обычное» доказательство во всех смыслах. Ибо если относиться к ним как к источнику сведений о фактах (при условии, конечно, что эти сведения могут быть достоверными), то не всегда показания свидетелей и иные источники сведений о фактах могут заменить показания обвиняемого, и в этом смысле вряд ли можно приравнять последние по значению к указанным источникам доказательств. То, что обвиняемый дает или может дать больше сведений о фактах, относящихся к обстоятельствам преступления, еще не означает механического признания их доказательствами априори, и то, что он больше, чем кто-либо, другой может помочь в установлении истины по делу, еще не несет оснований для признания его показаний наиболее желанным и лучшим доказательством. Все сведения о фактах, какого бы источника они ни поступили, должны быть тщательно проверены и сопоставлены с другими установленными по делу фактами, после чего может быть разрешен вопрос о признании их в качестве доказательств.

Раньше, до принятия нового законодательства, когди не были четко разграничены понятия доказательств и источников доказательств, можно и нужно было говорить о показаниях обвиняемого как об «обычном» доказательстве. Сейчас это разграничение установлено. И если можно говорить о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, если законом презюмируется равноценность всех доказательств, то вряд ли то же самое можно утверждать в отношении источников сведений о фактах
(доказательствах). С точки зрении правильного построения тактики расследования по делу роль этих источников не равноценна и сваливать нх в одну кучу вряд ли допустимо, поскольку это причинит серьезный ущерб быстроте и полноте расследования.

Наибольшую ценность для следствия будут представлять те источники сведений о фактах, из которых мы можем почерпнуть наибольшее количество сведений, пусть сомнительных, не внушающих доверия с первого же взгляда, но позволяю-щие наметить и провести большой комплекс проверочных мероприятий в результате которых можно получить данные, всесторонне освещающие различные обстоятельства дела. И в первую очередь к ним относятся показания обвиняемого, особенно те, которые называют «признательными». Следует обратить особое внимание на показания обвиняемого и указать, что в этом нет никакого преувеличения их доказательственного значения по делу, ибо преувеличение их значения в этом смысле будет иметь место только тогда, когда «признательные» показания обвиняемого воспринимаются как достоверные сведения, не нуждающиеся в проверке. Целесообразнее иметь в виду совершенно противоположное—необходимость всесторонней проверки показаний обвиняемого, в том числе и путем производства выхода с ним па место происшествия.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: доклад на тему, отцы и дети сочинение, сочинение татьяна.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки