Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Дальше — письма, поскольку видеть друг друга они не в состоянии. Блок иронично дает Белому понять, что знает о его увлечении Любой, Белый уклоняется от ответа и вежливо хамит Блоку, Люба заступается за Сашуру, Белый хочет увести ее от мужа и нагнетает такие страсти, каких Люба и от своего Сашуры не видела…

Постепенно Белый впадает в помешательство: Люба снится ему каждую ночь — золотоволосая, статная. Поскольку писать нельзя — общероссийская почтовая забастовка, — он срывается и в начале зимы приезжает в Петербург…

Табу на любовь

…ВСЕ здесь, конечно, имеет свои причины. Неспроста Андрей Белый позволил себе увлечься женой друга, неспроста Люба позволила себе поощрить это увлечение, неспроста Блок позволил этим двоим то, что они сами себе позволили… Причина вроде объяснима и в то же время безумна.

Когда под знаком Гамлета и Офелии начался их роман длиной в жизнь, Люба, разумная и волевая девушка, писала Сашуре: «Для меня цель и смысл жизни, все — ты». Она была готова принять любые условия Блока, оправдать любые его «странности» — до поры до времени.

«Понимаешь, моя любовь к тебе совершенно необыкновенна, — пылко объяснял Сашура невесте. — А значит, в ней не может быть ничего обыкновенного! Понимаешь? Ни-че-го!»

А Люба ждала как раз самого обыкновенного и пыталась сделать их и так сложные отношения хоть немного попроще.

«Не убив дракона похоти, не выведешь Евридику из Ада…» — невнятно пробурчал Блок и, перехватив непонимающий взгляд Любы, добавил: — Это из Соловьева, не обращай внимания. Всему свое время».

«Свое время» пришло аккурат в первую брачную ночь, перед которой Сашура и записал многозначительное: «Запрещенность должна оставаться и в браке…» Отгремела музыка, и разошлись гости, проводив молодоженов в спальню нескромными взглядами. Новоиспеченный муж жестом предложил Любе сесть на кровать и нежно заговорил, ходя взад-вперед по комнате.

— Как бы это объяснить… Ты, верно, знаешь, что между мужем и женой должна быть близость? Физическая, я имею в виду. — Люба радостно закивала.

— Но если честно, я ничего в этом не понимаю… Я только догадываюсь… немножко, — запинаясь, добавила она и завороженно посмотрела на мужа. Он расправил плечи и отчеканил:

— Не знаю, как там у других, а нам этой самой близости не надо.

— Как не надо? Почему не надо?

— Потому что все это астартизм и темное, — Блок выдержал эффектную паузу. — Ну посуди сама, как я могу верить в тебя как в земное воплощение Вечной Женственности и в то же время употреблять, как какую-нибудь… дрянную девку! Пойми, близость — дьявольское извращение истинной любви… Плотские отношения не могут быть длительными! — и добавил чуть тише: — Я все равно уйду от тебя к другим. И ты тоже уйдешь. Мы беззаконны и мятежны, мы свободны, как птицы, запомни это, — подвел итог Сашура.

Люба запомнила это очень хорошо и на всю жизнь. Поэтому, когда в Петербург примчался взбудораженный и влюбленный Андрей Белый, она недолго сопротивлялась. Началась странная жизнь — где все трое были явно не на своем месте…

Страдать по собственному желанию

…БЕЛЫЙ и Люба уезжали гулять на весь день, возвращались к обеду. К столу выходил молчаливый Блок, ел и снова запирался у себя без единого слова. Как-то возвращались из театра: Блок ехал в санях с матерью, Люба — с Белым. Отстали, остановились на набережной, за домиком Петра, она сдалась: «Да, люблю, да, уедем».

После этого пошла форменная неразбериха — жадные поцелуи, как только оставались вдвоем, клятвы и колебания, согласия и сразу за тем — отказы. Однажды она даже поехала к нему. Уже были вынуты из волос шпильки и сняты туфли, но… Белый что-то сказал, и вот уже она опрометью бежит вниз по лестнице… Никогда больше Люба не даст ему такой возможности, никогда больше Белый не поймет с такой ясностью, что любит эту женщину больше всего на свете, никогда больше Александр Блок не напишет таких уверенных строк, посвященных жене: «Что огнем сожжено и свинцом залито-/Того разорвать не посмеет никто!»

Люба смогла окончательно порвать с Белым только в конце 1907 года. После этого они встретились только дважды — в августе 1916-го («Мы говорили о прошлом и сознали свою вину каждый») и пять лет спустя — у гроба Блока. До конца жизни Белый будет исповедоваться желающим — с такой страстью и таким отчаянием, словно не прошло многих и многих лет: «Кровь чернела, как смоль, запекаясь на язве./ Но старинная боль забывается разве?»

…А пока на дворе стоял 1907 год и Люба разбиралась с Белым, всепрощающий и всепонимающий Блок страстно влюбился в актрису театра Мейерхольда Наталию Волохову.

Она была очень эффектна. Сухощавая, черноволосая, неулыбчивая и большеглазая, Волохова моментально превратилась в Снежную Деву, героиню двух блистательных циклов — «Снежная маска» и «Фаина». Их отношения, совершенно не скрываемые от Любы, длились без малого два года, создали замечательную атмосферу для творчества… но в результате доставили мало счастья обоим любовникам. Потому что какое может быть счастье с человеком, у которого «в книгах — сказки, / а в жизни — только проза есть»?

Между тем Люба, расставшись с Андреем Белым, раз и навсегда отказывается от роли мужниного «придатка» и решает устраивать личную жизнь по своему усмотрению. «Я же верна моей настоящей любви! — сказала она как-то Блоку. — Курс взят определенный, так что дрейф в сторону не имеет значения, правда, милый»? Милый согласился, и Люба начала дрейфовать — сладко и неудержимо. Она снова увлеклась театром и играла у Мейерхольда вместе с «подругой» Волоховой. Гастролируя с театром по России, Люба пространно писала мужу о каждом новом романе, который заводила «скуки ради», вместе с тем уверяя: «Люблю тебя одного в целом мире».

Люба вернулась измученной и… беременной. Блок принял ее радостно и сказал: «Пусть будет ребенок. Раз у нас нет, он будет наш общий…» Но судьба не позволила: новорожденный мальчик прожил только восемь дней. Блок сам похоронил младенца и часто потом навещал могилу.

…На следующий день после похорон, поздним вечером, два опустошенных и одиноких человека уехали в международном экспрессе по маршруту Петербург — Вена — Венеция.

Без жизни, но в страсти

ПОСЛЕ долгого путешествия по Италии еще два года между Любой и Сашурой все было спокойно. Позже сама Люба назвала года с 1909 по 1911-й — «Без жизни», а с 1912 по 1916-й — «В рабстве у страсти». Под страстью подразумевался тот же театр и все к нему прилагающееся: беспрестанные гастроли, толпы разномастных актеров, ночные гулянья, кино, славный поэтический кабачок «Бродячая собака», про который молоденькая Ахматова писала: «Все мы бражники здесь, блудницы…»

К 1913 году Люба целиком ушла в личную жизнь и бывала дома все реже и реже. Блок смиренно пишет ей в Житомир: «Приехала бы, весна, я бы тебя покатал и сладкого тебе купил. Ты даже почти не пишешь…» Только теперь он начал понимать, как хорошо жена усвоила его собственный взгляд на свободу! И, надо сказать, от этого ему ничуть не становилось легче…

…Но тут Блок снова влюбился. Выглядело так, будто они с Любой соревновались в кипении страстей, но в этот раз Сашура действительно потерял голову. У Любови Дельмас, оперной актрисы, игравшей Кармен в театре Музыкальной драмы, были медно-рыжие волосы, сияющие глаза, полные белые руки и «буря цыганских страстей» в голосе. Блок полюбил ее в роли Кармен, посвятил ей самый ликующий и восторженный цикл стихов «Кармен». Однако Любе можно было не тревожиться — поток восхитительных стихов иссяк уже через три месяца.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: отчет по производственной практике, отчет о прохождении практики, титульный лист реферата.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки