Александрийский стих

В русской силлабо-тонике эта твердая форма композиции стиха (по Б.В.Томашевскому, разновидность “стансов”, см.: Б.В.Томашевский. Пушкин. Работы разных лет. М., Книга, 1990, с.297, 306) представляет собой двустишия из парно рифмующихся строк шестистопного ямба, каждая из которых поделена цезурой на два равных полустишия. Кроме того, эта форма предполагает чередование двустиший – не стихов! - с мужскими и женскими клаузулами (ммжжммжж… или жжммжжмм…). Следует подчеркнуть, что александрийский стих – это не тип строфы (прежде всего из-за отсутствия главного признака – графического выделения двустиший), а способ организации стихотворного текста в целом.

Цезура традиционно располагается между третьей и четвертой стопой, при этом первое полустишие завершается, как правило, клаузулой мужской, реже – дактилической (когда третья стопа ямба заменена стопой пиррихия). В отдельных строках некоторых произведений цезура смещена в центр четвертой стопы, что является отступлением от нормы. Регулярное нарушение поэтом правила срединной цезуры приводит к тому, что читатель перестает воспринимать форму его произведения как “александрийский стих”.

Можно заметить и то, что данная твердая форма не имеет четкой связи с определенными жанром или тематикой, однако используется преимущественно в лирике и чаще всего – для выражения ярких эмоций, от элегического сплина до сатирического гнева, реже – для лиро-эпического повествования или пейзажных зарисовок. Обратимся к типичным образцам:

Надменный временщик, / и подлый и коварный,

Монарха хитрый льстец / и друг неблагодарный,

Неистовый тиран / родной страны своей,

Взнесенный в важный сан / пронырствами злодей!

(К.Ф.Рылеев, “К временщику”, 1820)

Но где вы?.. Слушаю… / Нет отзыва! С полей

Умчался брани дым, / не слышен стук мечей,

И я, питомец ваш, / склонясь главой у плуга,

Завидую костям / соратника иль друга.

(Д.В.Давыдов, “Бородинское поле”, 1829)

Вблизи семи холмов, / где так невыразимо

Воздушен на заре / вечерний очерк Рима

И светел Апеннин / белеющих туман,

У сонного Петра / почиет Ватикан.

(А.А.Фет, “Даки”, 1856)

Однако александрийский стих исторически связан с эпосом. В середине XII в. во Франции поэтами Ламбером ле Тором и Александром Де Берне был создан “Роман об Александре”. Это стихотворное эпическое произведение повествовало о временах Античности, о деяниях Александра Македонского, которому, впрочем, создатели приписали черты современного рыцаря, не лишенного куртуазных манер. Подобные произведения больших форм, посвященные псевдоантичной тематике, пользовались успехом у читающей европейской знати. Объемный роман (20 000 стихов!), ранний вариант которого увидел свет в 1130 г. и дополнялся в течение нескольких десятилетий, завоевал общеевропейскую популярность на рубеже XII-XIII вв. Его часто именовали “Александрией” по аналогии с названиями античных эпических поэм (ср.: “Одиссея”).

Парадоксальный факт: использованная авторами “Александрии” форма силлабического двенадцатисложного стиха (сегодня известен как “французский двенадцатисложник”) на протяжении нескольких следующих веков не утратила своей свежести именно потому, что не срослась в сознании читателей с жанровыми разновидностями стихотворных романов Средневековья (в большинстве которых использован традиционный для той эпохи восьмисложник). На их фоне с течением времени все отчетливей ощущалась связь этой формы с оригинальным источником – “Александрией”. В преддверии возникновения во Франции классицизма стих получил название “александрийского” (франц. “alexandrin”), но использовался не в больших эпических формах поэзии, как того следовало ожидать, а в лирических стихотворениях.

Поэты-классицисты, вернувшие александрийский стих в большие жанры, придали его форме законченный вид. Если средневековый французский двенадцатисложник предполагал, кроме смежной рифмовки строк (франц. “rimes plates”), наличие ударной константы лишь на двенадцатом слоге, то александрийский стих классицизма – еще и обязательное ударение на шестом.

Но следует ли из-за подобной “мелочи” различать две указанные формы? Следует, если учесть, что ударный шестой слог завершал первое полустишие. Он впервые четко обозначил цезуру, ее строгую позицию. Регулярная цезура после шестого слога придавала полустишиям александрийского стиха изысканную симметричность. В прежнем двенадцатисложнике цезура либо “плавала”, либо воспринималась менее отчетливо (в том случае, когда обозначаемую ей паузу отделял от сильного слога заканчивающий первое полустишие слог безударный).

Классический александрийский стих французской силлабики, к которому обращались П.Корнель, Ж.Расин, Н.Буало-Депрео, а затем поэты XVIII века, претерпел катастрофические изменения в начале века XIX, в период романтизма. А.С. Пушкин оценивает разрушение этой популярной формы в строфах “Домика в Коломне” (1830 г.), изъятых автором в 1833 г. при подготовке текста к печати:

Он вынянчен был мамкою не дурой –

(За ним смотрел степенный Буало),

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки