Тема назначения поэта и поэзии (на материале творчества А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова)

Вопрос о том, каким должен быть поэт, какова его роль в обществе, каковы задачи поэзии, всегда волновал и волнует сторонников искусства для на­рода. Поэтому тема назначения поэта — централь­ная тема не только поэзии XIX века, она прони­зывает все творчество и современных поэтов, для которых судьба родины и народа — их судьба.

А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. А. Не­красов как представители передовых кругов рус­ского общества XIX века возглавили дальнейшее движение литературы вперед, определили ее по­следующее развитие.

Русская действительность, духовная близость Пушкина к декабристам, Некрасова — к револю­ционерам-демократам были той школой, в кото­рой сложились их взгляды на сущность искусства, на место и роль поэта и поэзии в жизни общества. Учитывая то обстоятельство, что великие русские поэты творили в разное время, можно говорить о своеобразном представлении каждого из них о своей поэтической музе.

Так, А. С. Пушкину она иногда казалась «по­другой ветреной», «вакханочкой», «барышней уездной, с печальной думою в очах, с французской книжкою в руках», а чаще всего музой, призван­ной «глаголом жечь сердца людей».

М. Ю. Лермонтов создал свой поэтический образ музы, резко отличающийся от пушкинской. Сначала она полна печали и разочарования, а затем — страстно желающая найти себя и свое место в жизни, исполненная веры и надежд.

Образ некрасовской музы оставался неизмен­ным на протяжении всего творчества поэта. Он был верен своей музе, борьбой и страданиями кровно связанной с народом.

Однако такое индивидуальное представление о поэтической музе не умаляет основного — ис­тинного назначения поэта и поэзии, назначения, которое поэты видели в служении своему народу, отечеству. Во всем, о чем бы ни писали поэты, ска­зывался передовой человек времени, сказывалось не примирение с действительностью, а активная воля и стремление к уничтожению всего, что тес­нило, подавляло, калечило народ и жизнь лич­ности.

Так, стихотворения А. С. Пушкина «Воль­ность», «Деревня», «Кинжал» были своего рода стихотворениями-прокламациями, развивали сво­бодолюбивые идеи, передовое общественное созна­ние. В стихотворении «Кинжал» Пушкин осужда­ет массовый террор якобинцев и одновременно славит «карающий кинжал» в качестве «тайного стража» свободы, «последнего судии позора и обиды». Многими декабристами это стихотворе­ние было воспринято как призыв к свержению самодержавия.

После разгрома восстания декабристов в лири­ке Пушкина начинают все сильнее звучать фило­софские мотивы — раздумья о смысле и цели жизни, о поэте и его назначении, об отношении между поэтом и обществом, он продолжал живо интересоваться общественной жизнью, полити­кой. В это время Пушкин пишет послание декаб­ристам «В Сибирь» (1827 г.), «Арион» (1827 г.) и др. Поэт не только пытается найти выход из последекабристского «тупика», но и в известной степени указывает такой выход. В послании в Си­бирь, вдохновленный подвигом жен декабристов, Пушкин стремится вдохнуть «бодрость и веселье» в сердца своих братьев, друзей не только надеж­дой на то, что «темницы рухнут», но и утвержде­нием великого значения их дела:

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

В стихотворении «Арион», написанном в связи с годовщиной казни декабристов, Пушкин в форме прозрачной аллегории не только объявляет себя литературным соучастником — певцом де­кабристов («Пловцам я пел»), но и подчеркивает свою верность общим с ними чаяниям и идеалам («Я гимны прежние пою»). Поэт понимает, что его время наполнено великими событиями, и поэтому видит истинное назначение поэзии в служении на­роду:

Восстань, пророк, и вяждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Пушкин сравнивал поэта с эхом, которое от­кликается на всякий призывный звук жизни.

*   *   *

По-своему решает тему поэта и поэзии М. Ю. Лермонтов. Подхватив эстафету своего предшественника, он создал более широкий и сложный образ поэта. Сложность эта объясняется теми условиями жизни, которые были связаны с последствиями разгрома декабристов. «Нет двух поэтов столь существенно различных, — писал В. Г. Белинский, — как Пушкин и Лермонтов. Пушкин — поэт внутреннего чувства души; Лер­монтов — поэт беспощадной мысли, истины.

Пафос Пушкина заключается в сфере самого ис­кусства как искусства; пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и нравах человеческой личности». Благородная и светлая поэзия Пушкина развивалась на почве на­дежд и доверия к жизни, веры в безграничные силы и возможности человека. И напряжение на­родных сил в Отечественной войне 1812 года, и подъем национального самосознания питали эту надежду и веру.

На смену светлому и непосредственному, от­крытому взгляду на мир, на смену упоению жиз­нью приходит эпоха разочарования, анализа, скепсиса и «тоски по жизни». На смену эпохе Пушкина приходит эпоха Лермонтова. Эти эпохи разделил 1825 год, год разгрома восстания декаб­ристов. И в поэзии Лермонтова с первых же строк звучит тема одиночества.

Противоположность двух поэтических миров отчетливо видна при сравнении «Пророка» Пуш­кина и «Пророка» Лермонтова. Лермонтов под­хватывает пушкинскую тему преображения поэта в пророка и развивает ее. У Пушкина стихотворе­ние звучит предвестием великого дела, которое предстоит свершить пророку в мире, широко от­крытом перед ним, ждущем его:

...обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки