Русская смута (1917-1920гг.)
Категория реферата: Рефераты по государству и праву
Теги реферата: создание реферата, allbest
Добавил(а) на сайт: Олимпиодора.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 | Следующая страница реферата
Колчак воспитывался в 6-й Петербургской классической гимназии и в
Морском корпусе. Из корпуса он вышел по списку вторым, и, прослужив
несколько месяцев в 7-м петербургском флотском экипаже, был назначен
помощником вахтенного начальника на крейсер “Рюрик”, а в конце 1896 г.
перешел в должности вахтенного начальника на другой корабль — “Крейсер”, на
котором ушел в свое первое заграничное плаванье, продолжавшееся до 1899 г.
В это время обозначилось явное пристрастие молодого офицера к научной
работе: помимо своих строевых обязанностей он начал заниматься изысканиями
по океанографии и гидрологии, готовить себя к полярным исследованиям.
Колчак принимал участие в полярной экспедиции на судне “Заря”
(1900—1902) в качестве гидролога и второго магнитолога партии. Чтобы
подготовиться к работе на новом поприще, Колчак занимается в петербургской
физической обсерватории, а потом едет в Норвегию, где практикуется под
руководством Фритьофа Нансена. Сразу после неудачного исхода экспедиции на
заседании Академии наук, посвященной итогам исследований, Колчак предложил
чрезвычайно смелый план по спасению барона Толля: пробиваться на землю
Бенетта на шлюпках. С Колчаком согласились пойти 7 человек. Они на собачьих
упряжках вышли из Устьянска на Новосибирские острова, сопровождаемые
охотниками из местных жителей. Колчак со спутниками отплыл на вельботе к
земле Бенетта, где нашёл коллекции, геологические инструменты и документы
барона Толля, неопровержимо свидетельствовавшие об его участи. Колчак
вернулся в Якутск в 1903 г., не потеряв ни одного человека.
При первых известиях о начале военных действий против Японии Колчак
обратился в морское ведомство с просьбой послать его на фронт. В марте 1904
г. он приезжает на Дальний Восток и получает от хорошо его знавшего
адмирала Макарова назначение на крейсер “Аскольд”. После гибели Макарова
Колчак становится командиром миноносца “Сердитый” и добивается существенных
успехов в ходе боевых действий: команде “Сердитого” удалось заминировать
подходы к Порт-Артуру и взорвать крейсер противника “Такосадо”.
Во время осады Порт-Артура Колчак командует батареей морских орудий на
северо-восточном фронте крепости, после ранения оказывается в госпитале, затем попадает в японский плен и в конце апреля 1905 г. возвращается через
Америку в Петербург. Долечиваясь на водах, он продолжает свои научные
изыскания, работает в обсерватории и приводит в порядок свои дневники и
разработки. Географическое Общество удостаивает его высшей своей награды —
большой Константиновской золотой медали.
Действительно, в годы первой русской революции Колчак был далек от
политических страстей и видел свою задачу в кропотливой, неброской работе
профессионала. А. В. Колчак стал членом, а вскоре и председателем
полуофициального военно-морского кружка, считавшего своей целью
“воссоздание флота на научных и правильных началах”. Члены кружка
занимались не только разработками в области военно-морского строительства
(на основе их рекомендаций в 1906 г. был создан морской генеральный штаб), но и тем, что мы теперь называем футурологическими и политологическими
изысканиями. А. В. Колчак, тогда в чине капитана 2-го ранга, вошел в
морской штаб в качестве заведующего балтийским театром военных действий, и
как представитель нового органа управления флотом неоднократно участвовал в
заседаниях Думы, был экспертом военных комиссий.
В 1908 г. Колчак организовал постройку двух судов ледокольного типа
“Вайгач” и “Таймыр” и, снарядив экспедицию по изучению Северного морского
пути, отправился на Дальний Восток. По благополучном завершении
исследований в 1910 г. Колчак еще два года работал в штабе, а потом, тяготясь столь длительным пребыванием на берегу, получил по собственному
ходатайству назначение на Балтийский флот, где командовал последовательно
миноносцами “Уссуриец” и “Пограничник”.
В начале первой мировой мы застаем Колчака на крейсере “Рюрик”, в
штабе адмирала Эссена. Благодаря инициативным действиям Колчака по
подготовке обороны Финского залива минные заграждения были установлены до
официального объявления войны и приказа из Петрограда. Весной 1915 г. он
провел самостоятельную операцию — минирование входа в Данцигскую бухту.
Осенью 1915 г. его назначают, в звании капитана первого ранга, командиром
минной дивизии. За десант под Ригой он награждается Георгиевским крестом, а
в июле 1916 г. производится в вице-адмиралы с переводом на должность
командующего Черноморским флотом, где, согласно личным инструкциям
императора, готовит к весне 1917 г. удар на Константинополь. К февралю 1917
г. адмиралу на Черноморском театре военных действий полностью удалось
обезопасить снабжение кавказской армии от нападения подводных лодок и
крейсеров противника.
Пожалуй, лучше всего облик А. В. Колчака как человека и офицера
характеризует его поведение во время пожара в носовых погребах корабля
“Императрица Мария”, после сильного взрыва там загорелась нефть. Адмирал
моментально примчался на корабль (хоть это и не входило в его прямые
обязанности) и, поминутно рискуя жизнью, сам руководил затопленьем
остальных погребов — “и удалось, больше взрывов не было. Броненосец
перевернулся и потонул, но не. пострадал ни рейд, ни город”.
Беспрецедентная кампания по дискредитации не слишком умелого
правительства, развязанная в годы войны общественностью” и с радостью
поддержанная всеми антигосударственными силами, привела к крушению монархии
и отречению Николая II. Подозревая всех и вся в измене, прогерманском
шпионаже и т. п. руководители Прогрессивного блока и близкие к блоку
деятели расшатали огромную страну, разрушили армию, деморализовали тыл. В
феврале 1917 г. оборвалось равнинное течение российской жизни. Александр
Васильевич Колчак был на тот момент командующим Черноморским флотом.
Февральская революция поставила А. В. Колчака, как и других русских
военных, перед необходимостью политического выбора. Политический опыт, накопленный Колчаком к 1917 г., был весьма незначителен. Лишь житейские и
военные обстоятельства сталкивали его с проблемами социального характера.
Проходя практику на Обуховском заводе, он сблизился с рабочими, был в курсе
их интересов, но рассматривал оные только в применении к своей грядущей
специальности. Поражение в русско-японской войне навело адмирала на мысль о
недостатках в руководстве армией и флотом, однако он, оставался при
убеждении, что “вооруженная сила может быть создана при каком угодно строе, если методы работы и отношение служащих к своему делу будут порядочные. У
Колчака не было сомнений ни в правах династии, ни в жизнеспособности самого
монархического принципа; и здесь он рассуждал не только как офицер, принявший присягу, но и как специалист, понимавший неплодотворность всякого
постороннего вмешательства в чужую работу. Однако он приветствовал
появление Думы и других форм общественного контроля, которые могли, по его
убеждению, служить интересам дела, а соответственно, и интересам России.
Характерно “расследование” политических взглядов Колчака на его
допросе в 1920 г. следователи никак не могли взять в толк, что у адмирала
вовсе не было принципиальных воззрений на социальную и политическую жизнь, не было вовсе не от нежелания размышлять, а из-за совершенно иного взгляда
на вещи, при котором во главу угла встают судьбы конкретных людей и
конкретного государства, а не абстрактные принципы и расплывчатые интересы
“народа” или “человечества”. “Я не могу сказать, что монархия — это
единственная форма, которую я признаю – свидетельствует А. В. Колчак в
1920 г. И, возвращаясь к 1916 г., говорит: Я считал себя монархистом и не
мог считать республиканцем, потому что такового не существовало в природе».
Между тем вопрос о монархии отнюдь не был “мертвым” в 1920 г. ни для
следователей, ни для Колчака. Страна проделала к этому времени довольно
сложный путь через республику к различным формам диктатуры, обстановка была
отнюдь не простая. Следователи настойчиво намекают на контакты Колчака с
особами царствующей фамилии, пытаются уличить его в связях с Распутиным;
адмирал же видел императора всего несколько раз и приближенным ко двору не
был.
Альтернативу весны 1917 г. для русского генералитета можно
сформулировать достаточно просто: либо оставить армию на произвол судьбы, на откуп безответственным демагогам, либо принять присягу новому
правительству. Колчак без колебаний присягнул новому режиму. “Я, в конце
концов, служил не той или иной форме правительства, а Родине своей, которую
ставлю выше всего... Я приветствовал революцию, как возможность
рассчитывать на то, что она внесёт энтузиазм – как это и было у меня в
Черноморском флоте в начале – в народные массы, и даст возможность
закончить победоносно эту войну, которую я считал самым главным и самым
важным делом, стоящим выше всего, и образа правления, и политических
соображений”, - объясняет свою позицию Колчак. Однако очень скоро ему
пришлось убедиться в прямой зависимости характера войны и места в ней
России от политических амбиций новых руководителей страны и их дерзких
оппонентов.
На совещании в столице, созванном по поводу разразившегося
правительственного кризиса, Колчак лихорадочно искал здоровые силы, на
которые можно было бы опереться в борьбе за поддержание боеспособности
армии. Апрельский кризис, в результате которого А. И. Гучков и П. Н.
Милюков вынуждены были подать в отставку, встревожил русскую военную элиту.
Видимо, тогда Колчак и пришел к мысли о благотворности военного
вмешательства в ход политических событий, если положение в тылу угрожает
фронту.
Вернувшись из Петрограда на Черноморский флот. Колчак употребил все
свои силы на поддержание боеспособности команд. Однако и встречная агитация
стала давать свои плоды. Началось брожение в умах нижних чинов. Адмирал
вынужден был разорвать всякие отношения с новым (большевизированным)
составом Совета: добиться взаимопонимания было невозможно. Совет вел дело к
окончательному развалу армии и тыла. Колчакбыл вынужден просить
правительство об отставке. Его обвинили в принадлежности к имущим классам
(!), которым только и выгодно продолжение войны, и, одновременно, в развале
фронта из-за симпатий к немцам(!). А. В. Колчак аргументированно отвел оба
предъявленных ему обвинения. Однако делегатское собрание постановило
отстранить от должности и командующего, и начальника штаба, а также
разоружить всех офицеров, сочувствовавших Колчаку.
Менее чем через полгода Временное правительство поймет, куда может
завести воюющую страну отсутствие здоровой армии. Пока же, полностью
разочаровавшись в новых администраторах России, адмирал уповает только на
успехи не потерявших еще боеспособности частей. Он стремится на фронт, хочет командовать тяжелой батареей. Однако крах наступления 18 июня, сопровождавшегося невиданной пропагандистской шумихой, показал
бессмысленность какой-либо деятельности в русских вооруженных силах. Колчак
приходит к выводу, что ключ к спасению России – в победе союзников, и
решает бороться с Германией единственным, с его точки зрения, доступным
образом: в одной из армий держав Антанты. Поэтому бывший командующий
Черноморским флотом соглашается на командировку в Америку. Здесь выявилась
нереальность американской экспедиции на Дарданеллы, на которую втайне
рассчитывал адмирал, и его деятельность свелась к консультациям чисто
технического порядка. Выполнив свою миссию, адмирал решил возвращаться в
Россию. В день отъезда из Сан-Франциско Колчак узнаёт о большевистском
перевороте в Петрограде. А. В. Колчак не придал слишком большого значения и
уж тем более не склонен был воспринимать эти события как свидетельство
крушения той России, которой он служил всю свою жизнь. Гораздо больше
встревожили Колчака уже не вызывавшие сомнений сводки о первых шагах
утверждающейся Советской власти и переговорах с немцами в Брест-Литовске.
Теперь для адмирала не было выбора: “Мне остается только одно – продолжать
все же войну, как представителю бывшего русского правительства, которое
дало известное обязательство союзникам. Я занимал официальное положение, пользовался его доверием, оно вело эту войну, и я обязан эту войну
продолжать”, и определив свое отношение к текущим событиям, обратился к
правительству Великобритании с просьбой принять его в английские
вооруженные силы. Великобритания дала предписание возвращаться на Дальний
Восток для продолжения союзнического дела в России.
Свою деятельность на Дальнем Востоке А. В. Колчак рассматривал как
продолжение войны: он отстаивал русский суверенитет и русские интересы. В
то время у него не было еще никаких связей с русской контрреволюцией, и ему
приходилось принимать решения исключительно на собственный страх и риск.
Отсутствие не только внутреннего единства, но и общего координационного
центра еще сыграет свою губительную роль в судьбах Белого движения. Колчак
пытался каким-то образом установить стабильного политического режима. Самой
приемлемой формой гражданского управления представлялось адмиралу земство.
Но засилье большевиков во Владивостокской земской управе не поощряла
пристрастия к демократическим институтам.
Общая дестабилизация перешла после 1917 г. какую-то роковую черту, за
которой восстановить жизнь обычными средствами, присущими старой России, было уже невозможно. Однако оставалась надежда на сохранение чувства
ответственности у лучших представителей всех слоев общества и целительное
действие самого ритма государственной жизни. Именно это и придавало
уверенности А. В. Колчаку, когда он принимал должность военного министра в
Сибирском правительстве. Однако первые же дни показали, сколь много проблем
остается еще у власти, пытающейся в условиях всеобщего разложения
организовать фронт и тыл. В этих условиях (которые не слишком изменились по
сравнению с обстановкой лета 1917 г.) Колчак пытался добросовестно
исполнять обязанности министра, выезжал на действующий фронт, занимался
вопросами снабжения армии, при этом демонстративно не вмешиваясь в
политические дела: он не только отверг предложение офицеров об усилении
влияния военных на внутреннюю ситуацию, но и накануне событий 18 ноября
1918 г. подал прошение об отставке, мотивируя свое решение тем, что “вместо
чисто деловой работы здесь идет политическая борьба, в которой я принимать
участия не хочу, потому что я считаю ее вредной для ведения войны”. Однако
судьбе угодно было распорядиться иначе.
В ночь на 18 ноября казачьими частями самовольно были арестованы четверо членов Директорий. Политический кризис закончился государственным переворотом, еще раз обнаружившим всю шаткость положения в тылу Белой армии и отсутствие единства в рядах сил, ведущих борьбу против большевизма. После долгого обсуждения Совет министров признал Директорию несуществующей и постановил учредить пост Верховного Правителя с исключительными полномочиями. А. В. Колчак был в то время, пожалуй, единственным человеком, способности которого отвечали задачам насущного момента, и немудрено поэтому, что новая должность была предложена именно ему. Адмиралу никогда не свойственно было уходить от ответственности; он согласился.
18 ноября был издан программный документ нового правительства
“Положение о временном устройстве государственной власти в России”, где
намечались главные направления работы в тылу Белой армии; Колчак
сформировал Совет Верховного Правителя из пяти членов для решения
экстренных вопросов и определил формы его сотрудничества с Советом
министров.
Белому движению была необходима координация действий различных сил, ведущих борьбу с большевизмом. Однако, хотя создание реальной единой
администрации и реальной единой армии так и осталось невыполненной задачей, формальное объединение все же было завершено: 30 апреля 1919 г. власть
Колчака была признана Временным правительством Северной области, 10 июня
именно из Омска генерал Юденич был назначен главнокомандующим русской
армией на северо-западе страны, а 12 июня в своем подчинении Сибирскому
правительству заявил генерал Деникин.
Верховный Правитель России, определяя сущность своей власти, свидетельствовал: “Единоличное верховное командование может действовать с диктаторскими приемами и полномочиями только на театре военных действий и в течение определенного, очень короткого периода времени, когда можно действовать, основываясь на чисто военных законоположениях”. При этом “в вопросах финансового порядка, торгово-экономических отношений единоличная власть как военная должна непременно связываться еще с организованной властью гражданского типа, которая действует, подчиняясь военной власти, вне театра военных действий. Это делается для того, чтобы объединиться в одной цели ведения войны”.
К весне 1919 г. была закончена реорганизация армии, существенно повысилась боеспособность и улучшилось материальное обеспечение войск; однако слабостью сибирских частей оставалось преобладание неустойчивой солдатской массы над офицерством (на 400 000 личного состава приходилось не больше 30000 офицеров), что в условиях гражданской войны было чревато тяжелыми последствиями.
Политические преобразования в тылу поначалу благоприятно влияли на ход боевых действий. В начале марта 1919 г. войска Колчака сумели перейти в наступление на западном фронте. Основная задача — нанести удар в направлении Уфа – Самара и выйти к берегам Волги с тем, чтобы соединиться с деникинскими частями, - была возложена на Западную армию под командованием генерала М. В. Ханжина. Сибирская армия под командованием генерала Р. Гайды наступала на Казань – Ижевск.
Нет в мире вооруженной силы, которая могла бы выполнять боевые задачи, когда_ в тылу у нее царит экономическая разруха. Между тем именно
хозяйственная политика военных администраций очень часто исчерпывающе
характеризует их истинные задачи. Оккупанты обычно придерживаются тактики
насильственных реквизиций, поборов, полного хозяйственного произвола, нисколько не заботясь о сохранении устоявшихся рыночных и иных связей
(кстати, такова была в эпоху военного коммунизма экономическая политика
большевиков — один из немногих примеров применения тактики выжженной земли
в собственном тылу); ответственные же политики стараются минимально
вмешиваться в экономику, пытаясь организовать снабжение армии без
террористических эксцессов. Именно так стремился действовать и Колчак, хозяйственная политика которого была, несмотря на установившийся режим
военной диктатуры, вполне либеральной. (А быть может, в тех условиях
либеральную экономическую политику и могла проводить только администрация, наделенная диктаторскими полномочиями?) Сразу же после переворота было
учреждено чрезвычайное экономическое совещание, в котором были представлены
все хозяйственные структуры Сибири. В вопросах обеспечения фронта
установился четкий порядок, в остальном действовал рыночный механизм.
“Делами общегосударственного порядка,— вспоминал адмирал,— мне почти не
приходилось заниматься”.
В речи на 1 Всероссийском съезде по внешкольному образованию (май 1919
г.) В. И. Ленин так охарактеризовал экономику Сибири при Колчаке:
“...свобода торговли хлебом есть свобода капиталиста, свобода
восстановления власти капитала. Это есть колчаковская экономическая
программа... Но чем он держится экономически? Он держится свободой
торговли, он за неё идет”. Далее председатель СНК утверждал, что всякий, кто в условиях “отчаянной схватки” стоит за свободу торговли хлебом, “и
есть колчаковец”. Любопытно, что, по логике этого заявления, “колчаковцами”
вскоре после расстрела Верховного Правителя России стали и сами большевики.
Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: отчет по производственной практике, подготовка реферата.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 | Следующая страница реферата