Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Итак, новообразования появляются в процессах решения "первичных" задач. Но если бы они так и оставались в этих процессах, то всегда бы погибали, или умирали, вместе со смертью процесса, а в деятельности не происходило бы никакого развития. Но, как правило, возникшие в процессах новообразования выделяются с помощью вторичных рефлективных процессов в особые средства. Это происходит с помощью особых вторичных задач, называемых рефлективными. Выделение и оформление этих особых задач характеризует специфику науки как таковой. Поскольку в блоке средств появляется новое образование, дополняющее и развертывающее прежние средства, мы имеем четкую схему развития и можем искать и формулировать его правила.

Средства деятельности – это те ее элементы, по которым мы определяем развитие деятельности как целого. Новообразования появляются в процессах, а откладываются они в средства. Все это в целом и образует то, что я выше назвал схемой круговорота деятельности.

Здесь вместе с тем отчетливо выступает различие между правилами и закономерностями развития, с одной стороны, и механизмами развития, с другой. Закономерности развития связывают между собой блоки "средства 1" и "средства 2". Механизм развития это то, что связывает их через процесс новообразования в них и рефлективное выделение этих новообразований.

Схематически это можно представить так:

Когда мы говорим о закономерностях развития, то мы как бы отвлекаемся от всего того, что связано с механизмами. Мы берем одни лишь блоки средств и устанавливаем между ними как бы непосредственный переход. Я уже не раз говорил вам об этом, но пользуюсь каждым случаем, чтобы еще раз обратить ваше внимание на происходящие здесь удивительные вещи. Мы с вами уже обсуждали, что такое законы. И сейчас можем добавить еще один штрих. Закон относится к тому, что непосредственно связывает между собой средства 1 и средства 2, противостоит механизму и есть, таким образом, отвлечение от того, что действительно происходит в рассматриваемой структуре. Иначе говоря, закон – это очень неточная и малоэффективная форма знакового выражения механизма.

Законы нужны нам для того, чтобы не изучать точно и детально сами механизмы, но чтобы подменить, или заместить, их некоторыми другими процессами нашей собственной деятельности в соответствии с формальными правилами или же естественными процессами, подчиняющимися этим законам. Законы очень хороши и эффективны, поскольку они упрощают нашу деятельность и дают нам возможность овладевать многими явлениями естественного и социального мира. Но законы нехороши тем, что они не дают представления о реальном процессе. Поэтому, если мы хотим выяснить, что происходит на самом деле, то мы должны обращаться к анализу механизмов и должны оставить в стороне законы. Таким образом, закон можно определить как то, что вообще не отражает реального механизма исследуемых процессов. Закон хорош тогда, когда мы хотим свернуть наше знание о механизмах и работать с чем-то значительно более простым, чем то, что есть на самом деле. Закон очень выгоден в употреблении именно потому, что он неадекватен реально происходящим явлениям. Именно это и позволяет нам так эффективно использовать закон.

Механизмы и знания о механизмах, в противоположность этому, адекватны тому, что происходит на самом деле, но это не дает возможности очень часто использовать их в нашей деятельности. Иначе говоря, знания о механизмах часто бывают непригодными к использованию в нашей деятельности именно потому, что они очень хорошие и точные знания.

Все эти утверждения дают нам возможность разделить знания на две группы:

знания о механизмах, которые много дают нам для понимания природы изучаемых явлений, но чаще всего не могут использоваться в нашей практической деятельности и

знания законов или закономерностей, которые широко используются в нашей деятельности, но, как правило, либо вообще не описывают, не изображают изучаемых явлений, либо же описывают и изображают их очень неадекватным образом.

К знаниям первого типа относятся модели, изображения, схемы и т.п. К знаниям второго типа – то, что дает возможность строить вывод.

Рассмотрим более подробно, каким образом используется знание законов и закономерностей в нашей деятельности. Представим себе, что мы исследовали ряд переходов от одних средств к другим и выразили их в каких-то регулярных правилах. Если наши знания законов и закономерностей достаточно точны и достаточно широки, то мы можем не обращать внимания на исследование механизмов, а можем начать просто строить новые средства, исходя из уже существующих и применяя формальные правила преобразования их в новые, иные средства. Таким образом мы, по сути дела, заменим один – естественный – процесс образования новых средств в процессах решения задач и в рефлексии другим процессом – искусственного создания средств с помощью формальных правил преобразования одних средств в другие.

По сути дела, мы здесь с вами уже поняли условия, в которых возникают и работают формальные системы. Вместе с тем мы поняли один из важнейших механизмов развития самого мышления – замены естественных процессов искусственными. Формальные системы знания для того и создаются, чтобы заменить простыми и правилосообразными процессами то, что раньше происходило естественным, неправилосообразным путем.

Я не обсуждаю сейчас специфические условия и механизмы применения формальных систем в мышлении. Нетрудно заметить, что они могут идти по нескольким различным линиям. Одну линию, например, составит применение формальных систем для образования процессов решений, другую – использование формальных систем для развертывания новых средств безотносительно к процессам, т.е. в других процессах. Наверное, если рассмотреть все эти вопросы подробнее, то мы увидим, что именно таким путем пошла математика, что, может быть, именно этим определяется давно зафиксированное разделение наук на эмпирические и собственно математические. Я думаю, что исходя из этой схемы можно объяснить смысл работы Ван Хао и других исследователей, пытающихся машинизировать мышление, разрабатывать машинный перевод и т.п.

Этим же механизмом объясняется постоянное смешение разных предметов исследования в истории логики. Когда, например, Галилей построил какой-то процесс решения и выделил из него новые средства, то те же самые задачи, которые он решал, мы начинаем решать уже иным способом, на основе иного механизма, и условиями и средствами этого изменения служит именно то, что он создал новые формальные средства. Но очень часто это изменение не учитывается, и поэтому та работа, которую мы осуществляем с вновь созданными средствами, отождествляется с той работой, которую он осуществлял для первоначального решения тех же задач. Рассматривая правила построения новых средств, мы выдаем это за действительные механизмы создания их, за реальные механизмы естественного развития мышления и таким образом получаем кучу псевдопредставлений и псевдомеханизмов мышления. Типичным примером подобных смешений являются представления об аксиоматическом методе и его месте в развитии науки.

Это указание на то, что на подобной замене построены, по сути дела, все идеи машинного мышления, является особенно важным для вас, будущих инженеров. Чтобы создать условия для машинного мышления, надо исследовать реальные механизмы содержательного мышления. Но, исследуя, нужно представить их в особой, неадекватной этим механизмам форме законов и закономерностей, в форме формальных правил. Когда мы это сделаем, то сможем запихнуть соответствующую деятельность в машину. Таким путем мы можем заставить машину получить все те продукты, которые мы уже получали содержательным путем, и кроме того все продукты, которых мы еще не получали, но которые могут быть получены с помощью процедур, выраженных в этих правилах.

Совершенно очевидно, что подобная работа имеет все законные основания и необходима. Ошибочным и незаконным является только одно: когда правила и принципы работы подобных машин начинают выдавать за модели или изображения содержательной мыслительной деятельности, того объекта, который исследовался нами в исходном пункте. Очевидно, чтобы имитировать или моделировать реальное содержательное мышление, нам нужно будет запихнуть в машину сам тот механизм, который мы исследовали. Но, конечно, это можно будет сделать лишь в той мере и настолько, в какой и насколько мы сумеем его точно описать. Кроме того здесь непонятно, что значит запихнуть этот механизм в машину; ведь у нее совершенно иная морфология, иные структурные и процессуальные возможности.

Кроме того, важно подчеркнуть, что до сих пор все работы по машинному мышлению, как правило, ограничиваются только теми блоками, которые я рассматривал, т.е. блоками средств и процессов. Сюда не входят, например, задачи. Поэтому, когда, опираясь на связи, установленные между блоками средств и процессов, начинают задавать вопрос, может ли машина имитировать мышление человека, то совершают очевидную и весьма грубую ошибку: умозаключают на основе заведомо неполных представлений и данных. Ведь характерным и специфическим для человеческого мышления является совсем не то, что зафиксировано в этих двух блоках – процессов и средств, – а постановка задач и развертывание того, что фиксировано нами в третьем блоке.

Иными словами, всякий реальный процесс мышления, поскольку он определяется возникшими задачами, есть продукт особых условий реальной социальной жизни, т.е. общения людей друг с другом, возникновения новых проблем и задач, кооперированной деятельности производства (в том числе научного), конфликтов между членами групп и социальных коллективов. Поэтому, когда говорят о машинном воспроизведении, то совершенно опускают эту сторону дела. Ведь иначе пришлось бы говорить о запихивании в машину процессов постановки задач, и именно – социализированных задач, потому что других не может быть, об общении машин с людьми, причем – общении на разных правах, потому что иначе человек не позволит машинам ставить ему и им самим другие задачи, и т.д., и т.п.

Надо заметить, что эти проблемы хорошо понимает и специально обсуждал Ст.Лем. Он понимает, что такое социальность, он понимает социальную природу мышления. Но этого не понимают все те, кто всерьез говорит о передаче мышления машинам.

Человеческое мышление есть произведение массовых социальных ситуаций. А все те, кто говорит о машинном мышлении, сводят его к продуцированию процессов решений на базе строго определенных и фиксированных средств или, в крайнем случае, к продуцированию новых средств. А мышление есть прежде всего продуцирование задач.

С этой точки зрения нельзя оторвать "мыслящую" машину от конструктора, поставившего ей задачу и заложившего в нее определенные средства для их решения. Именно конструктор и связанный с ним ученый превращают естественный, содержательный и случайный процесс в искусственный, формальный и законосообразный. А когда это сделано, то, что получилось, можно передать машине. С точки зрения структуры деятельности машина не является целостной единичкой и системой.

Эти вопросы специально обсуждал в одном из своих докладов О.Генисаретский. Он убедительно показал, что функционирование машины не может быть рассмотрено изолированно от функционирования людей, он показал также, что их – человека и машину – объединяет в одно целое общая для них семиотика, и все это делает единственно возможной единицей симбиоз машины и человека. Только вместе они обладают тем, что называется деятельностью.

Таким образом, сама постановка всех этих вопросов о передаче мышления машинам является неверной, или, точнее, просто неграмотной с точки зрения социологического анализа деятельности, и это можно понять с помощью очень простых абстракций.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: оценка дипломной работы, менеджмент, реферати українською.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки