Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Термин «индивидуальность» связан корнями с латинским individuum — «неделимое», «особь»,[ 34] а «уникальность» — с латинским unicum — «единственный в своем роде предмет», «большая редкость».[ 35] В современной философии под индивидуальностью понимается: своеобразие, совокупность качеств и отличительных свойств, выражающих сущность особенного, отдельного индивида, а также специфическое, неповторимое в индивиде.[ 36] Иными словами, этимологически термин «индивидуальность» связан с личностью, человеком, а не с явлением, процессом или событием. Об уникальности же говорят, когда хотят подчеркнуть нечто исключительное, единственное в своем роде. В связи с этим, ведя речь об изначальной неповторимости любого преступления и неповторимости дальнейшего планирования расследования, более точным было бы использовать термин «уникальность», что мы и будем делать в дальнейших рассуждениях.

Желание свести проблемы к уже известным и решить их тем же способом, что и ранее, — явление крайне распространенное. За ним стоит свойственное человеку стремление двигаться по пути наименьшего сопротивления и представление, что именно такой образ действия наиболее экономичен с точки зрения затрат труда. В отечественной криминалистике такой подход прочно закрепился с 1960–70-х годов. В общем виде его суть можно выразить одной фразой: типичность следственных версий и ситуаций позволяет говорить о типовых решениях.

Однако при всей его заманчивости нетрудно заметить, что в процессе расследования возникает не так уж и много задач, которые решаются рутинными способами. Большая часть типичных следственных ситуаций имеет лишь внешнее сходство. Какими бы общими они не казались в первом приближении, в действительности между ними всегда есть существенные различия. Что касается типичных версий и криминалистических моделей, то для их проверки все равно приходится строить неповторимый в своей основе план, который учитывает специфику следственной ситуации. Забвение особенностей уголовного дела, действие по шаблону вместо экономии сил и средств как раз и приводит к ненужной работе и потере времени.

Анализ наиболее известных продуктов научной деятельности показывает, что типовые алгоритмы (программы), планы расследования в виде перечней следственных действий не могут быть основой для планирования. Следует уточнить, что так называемые типовые планы — это нонсенс, поскольку таковых не может быть по определению. План расследования всегда создается применительно к конкретной ситуации. Он тем и отличается от типового алгоритма (программы) расследования, что содержит, как минимум, указания на то, когда, где и кто проводит соответствующие следственные действия. Таким образом, когда говорят о типовом плане, подразумевая под ним набор следственных действий, надо понимать, что речь идет все-таки о типовом алгоритме расследования.

При всей важности для расследования кратких и развернутых типовых криминалистических программ, типовых поисковых систем считать их в буквальном смысле основой планирования было бы некоторым преувеличением. Краткие программы в виде перечней типовых задач расследования позволяют следователю сориентироваться относительно подлежащих выяснению обстоятельств дела. Взятые в качестве средства для изучения следственной ситуации, они позволяют абстрагироваться от всего несущественного, проанализировать имеющуюся информацию и достаточно полно изучить ее. Развернутые программы, как состоящие из комплексов типовых задач и типовых способов их решения, так и включающие наряду с ними перечни возможных результатов действий следователя, а также варианты оценки этих результатов и типовые способы проверки, могут быть использованы только в виде справочника при планировании. Как правило, при расследовании конкретного уголовного дела ни одна из типовых развернутых программ или поисковых систем в полной мере не востребуется. Обычно используется только какая-то их часть. В каждом конкретном случае следователь сам решает, в какой очередности, где, когда и какими силами проводить те или иные действия, поскольку все это никакой программой или поисковой системой предусмотреть нельзя.

Из вышесказанного напрашивается вывод, что в настоящее время использование большинства типовых программ, алгоритмов или поисковых систем при планировании расследования в качестве шаблона невозможно. Понимание этого позволяет сформулировать прямой запрет планировать по шаблону. В то же время интуитивно угадывается, что такой запрет не охватывает собой полностью принцип уникальности, поскольку говорит лишь о том, как нельзя поступать при планировании, но не о том, как можно и должно. Нет сомнений, что названные, а также иные типичные криминалистические инструменты, в том числе различные методики расследования, в процессе планирования должны быть приспособлены к соответствующей следственной ситуации. Иначе говоря, стоящая перед следователем методологическая задача заключается в том, чтобы перейти от типичного, которому свойственны обобщения и абстрактность, к уникальному, которому всегда присуща конкретность.

Рассматривая данный переход применительно не только к типовым программам, алгоритмам, версиям и моделям, но и к другим методологическим средствам, выделим его основные стадии и изложим их в некой логической последовательности. Прежде всего необходимо уяснить проблему и сформулировать ее в виде задачи (задач). Затем надо поставить перед собой вопрос о том, какие методологические средства для ее решения потребуются, и определить области поиска необходимых знаний (уголовное право, криминалистика, другие правовые отрасли и отрасли знаний — в зависимости от самой проблемы, этапа планирования, расследования и вида преступления). Потом следует провести поиск указанных средств среди норм и образцов (в теоретической или методической сфере) и их отбор с учетом соответствия материалу (проблеме). Далее описанные в теоретической или методической литературе нормы и образцы, существующие, например, в виде типовых программ, алгоритмов, моделей, версий, методик расследования, нужно превратить (при необходимости) в инструменты, пригодные для использования в мыслительном процессе. Обычно это делается путем абстрагирования от всего ненужного, конкретизации и проверки на соответствие материалу, иначе говоря, на способность разрешить названную проблему. Иногда инструменты создаются, наоборот, путем видоизменения или достраивания отобранного методического образца. Например, краткие типовые программы в виде типичных вопросов не всегда учитывают квалифицирующие преступление признаки. Поэтому на определенном этапе расследования появляется необходимость разрешить вопросы, относящиеся к данным признакам. На заключительной стадии указанного перехода (от абстрактного к конкретному) следователь должен принять решение об использовании выбранного инструмента.

Возвращаясь к вопросу о содержании исследуемого принципа, отметим, что оно не исчерпывается перечисленной работой и запретом на планирование по шаблону. Уникальность присуща и планированию, и его результатам — как плану в целом, так и промежуточным итогам, которые подводятся на каждом этапе планирования. Как закономерность она проявляется в том, что ход и содержание планирования, а также его результаты всегда будут конкретными и неповторимыми по любому делу. О правомерности этого положения свидетельствует и здравый смысл, и практика, что позволяет включить его в цепь дальнейших рассуждений без специальных доказательств.

В целях последующей формулировки принципа уникальности акцентируем внимание на трех посылках. Во-первых, цель любого принципа планирования — сделать данную мыслительную деятельность наиболее соответствующей познанной закономерности и тем самым более эффективной. Во-вторых, принцип планирования как нормативное отражение некой закономерности всегда является искусственным образованием. В-третьих, исследователь вправе относить к содержанию принципа наиболее важные с практической точки зрения проявления вскрытой закономерности. Исходя из сказанного, можно сделать вывод: из вышеперечисленных свойств уникальности планирования наиболее важными являются конкретность и неповторимость. Именно они и должны найти отражение в данном принципе в виде общего требования осуществлять планирование максимально конкретно, с учетом всей специфики, неповторимых особенностей уголовного дела.

Это означает, что на первом этапе планирования следователь должен предельно конкретизировать следственную ситуацию, т. е. установить наличие или отсутствие доказательств по всем обстоятельствам, подлежащим доказыванию. Учитывая объем и качество информации, на втором этапе он должен сформулировать конкретные (главные, промежуточные, частные) задачи расследования. Исходя из специфики задач, на третьем этапе ему нужно определить конкретные следственные действия, оперативно-розыскные и иные мероприятия. На четвертом этапе, принимая во внимание неповторимость следственной ситуации и варианты ее развития, возможности противодействия следствию со стороны преступника, наличие или отсутствие необходимых сил и средств и другие факторы, следователь устанавливает конкретную очередность проведения указанных действий и мероприятий. На пятом этапе с учетом всей совокупности уникальных обстоятельств дела он определяет конкретное содержание, порядок, время и место проведения, разрешает другие вопросы, связанные с планированием названных действий и мероприятий. На шестом этапе, имея в виду неповторимые особенности дела, собственные силы и имеющиеся возможности, следователь определяет, в какой именно форме, каким конкретно образом, когда, кем и какие вопросы расследования будут контролироваться. На седьмом этапе все промежуточные результаты сводятся в единое целое, и составляется максимально конкретный план.

Таким образом, принцип уникальности должен включать два руководящих начала. Первое из них касается меры использования при планировании типовых криминалистических средств. Второе относится к самому процессу планирования и его результатам. Принцип уникальности требует от следователя, чтобы используемые типовые криминалистические инструменты были максимально приспособлены к конкретной следственной ситуации. Содержание, промежуточные и окончательные результаты планирования должны быть предельно конкретными, учитывать неповторимые особенности уголовного дела и обстановки расследования в целом.

На этом можно было бы поставить точку, если бы не одно обстоятельство, которое нельзя обойти молчанием. Поскольку в содержании данного принципа конкретизация занимает очень важное место, возникает необходимость сравнить его с известным в криминалистике принципом конкретности планирования и ответить на вопрос, имеет ли последний какое-то самостоятельное значение.

В отношении принципа конкретности у криминалистов нет единого мнения. Часть считает, что таковой имеет право на существование наряду с принципом индивидуальности (уникальности). Его суть обычно сводится к «возможно большей конкретизации плана расследования»,[ 37] недопущению в плане абстрактных положений и декларативных пунктов.[ 38]

Отдельные авторы полагают, что учет конкретных следственных ситуаций, построение конкретных версий, определение конкретных путей и способов их проверки, задач следственных действий, вопросов, подлежащих выяснению, а также конкретизация сроков расследования и индивидуальных планов при работе по делу бригады следователей — все это охватывается принципом конкретности. В их представлении принцип индивидуальности (уникальности) планирования вообще отсутствует.[ 39]

По мнению третьей группы ученых, конкретность планирования не дотягивает до уровня принципа. Например, А. Н. Васильев писал: «Под конкретностью планирования понимается то, что в плане должны быть указаны сроки действий, исполнители и т. д. Таким образом, речь идет об элементарной упорядоченности плана, что само собой разумеется в планировании».[ 40]

Каждая из перечисленных точек зрения имеет недостатки. Сторонники первой, по сути, утверждают, что конкретность и уникальность — внеположные понятия. Данная позиция представляется спорной, потому что уникальность устанавливается через конкретизацию, сравнение (сопоставление и отыскание различий) и оценку. Поэтому с позиций деятельностного подхода конкретность всегда будет одним из этапов установления уникальности. Если же рассматривать названные понятия как застывшие категории, то очевидно, что нечто уникальное всегда конкретно, в связи с чем конкретность и является свойством уникальности. Из сказанного можно сделать вывод, что уникальность и конкретность находятся в отношениях подчиненности. Объем понятия уникальности всегда больше объема понятия конкретности.

Вторая точка зрения ущербна потому, что в ней акцент делается только на конкретность. Из поля зрения упускается необходимость учета специфики дела, уникальной методологической работы, неповторимость самого процесса планирования. При подобном подходе не учитываются важнейшие взаимосвязанные закономерности данного процесса.

Приверженцы третьей позиции фактически говорят не о планировании, а о плане, низводя конкретность почти до трюизма и забывая, что она является одной из закономерностей этого процесса. Тем не менее, за вычетом названных недостатков, указанная точка зрения представляется более предпочтительной, поскольку охватывает все отмеченные ранее закономерности в рамках одного принципа уникальности. Таким образом, можно утверждать, что конкретность планирования существует только как составная часть принципа уникальности планирования.

8. Планирование не должно быть низведено до уровня фантазирования и самообмана, а план расследования — до вымысла и иллюзий. В процессе планирования следователь имеет дело не с фантомами, а с субъективной реальностью, которая является проекцией объективной реальности в его сознании. Цели и средства их достижения при планировании всегда реальны. Если данное условие не соблюдается, значит, следователь занимается чем угодно, но только не планированием. В связи с этим можно утверждать, что учет реальности является одной из закономерностей планирования.

Первое упоминания о реальности плана можно найти в трудах Б. М. Шавера.[ 41] В 1967 г. А. Р. Ратинов назвал реальность в числе психологических требований, которым должен удовлетворять план расследования. По его мнению, план «должен исходить не из благих пожеланий, а из точного расчета и учета реальных возможностей».[ 42] Этот тезис получил дальнейшее развитие в виде принципа планирования в работе Л. П. Дубровицкой, понимавшей его как необходимость учитывать реальные возможности следствия в использовании средств достижения истины, строить реальные версии и намечать реальные пути их проверки.[ 43] Она же отметила связь реальности планируемых действий с их обоснованностью, включив обоснованность в содержание принципа реальности.[ 44] Это важно подчеркнуть, поскольку А. Р. Ратинов, перечисляя психологические требования к плану работы, говорил о реальности и обоснованности как о двух равноправных категориях.[ 45]

За прошедшие три десятка лет единого понимания данного принципа так и не сложилось. Взгляды на его содержание мало изменились и, развиваясь в основном за счет некоторых дополнений, не отличаются существенно от высказанных Л. П. Дубровицкой. Суть дополнений сводится к необходимости построения плана на основе реальной оценки фактов и к детализации того, что понимается под реальными возможностями: наличие необходимого для расследования времени, доступа к современным средствам науки и техники, организационным, криминалистическим и другим ресурсам.

В то же время далеко не все авторы относят реальность, как, впрочем, и обоснованность, к принципам планирования. Так, в 1986 г. И. М. Лузгин называл в числе принципов планирования и принцип реальности,[ 46] а в 1998 г. уже исключил его из данного списка.[ 47] Некоторые рассматривают реальность и обоснованность планирования как идентичные понятия, представляющие собой элементарные требования, предъявляемые к плану и версиям, и даже как необходимые свойства планирования, но ни в коем случае как принципы.[ 48] Учеными бывшего социалистического лагеря высказана мысль, что реальность и обоснованность как предъявляемые к планированию требования являются составными частями другого принципа — оптимальности планирования.[ 49]

Ряд криминалистов, напротив, относят реальность и обоснованность к самостоятельным принципам планирования. Так, Л. А. Сергеев считает, что обоснованность планирования означает, что все намеченное в плане должно иметь достаточное основание и базироваться на определенных данных. Выдвигаемые версии и формулируемые задачи расследования должны вытекать из оценки имеющейся информации, а конкретные средства и методы достижения задач, привлечение и расстановка сил, установление последовательности и сроков выполнения отдельных действий должны быть увязаны с решением поставленных задач и основываться на учете объективной обстановки.[ 50] Принцип же реальности, как полагает Л. А. Сергеев, состоит в том, что при составлении плана надо исходить из реальных возможностей. Планируемые мероприятия должны быть реально выполнимыми, намечаться с учетом конкретных условий и возможностей. Сроки расследования, выполнения отдельных действий, а также оценка ожидаемых результатов должны отвечать требованию реальности.[ 51]

К числу распространенных можно также отнести точку зрения, согласно которой из данной связки исключается принцип обоснованности и право на существование признается лишь за принципом реальности.[ 52] При этом содержательно последний охватывает собой и то, что сторонники предыдущей позиции относят к принципу обоснованности. Например, И. Ф. Герасимов и Л. Я. Драпкин включают в принцип реальности и обоснованность проверяемых версий.[ 53]

Последняя позиция представляется наиболее правильной, поскольку в процессе планирования обоснованность имеет по отношению к реальности обеспечительный характер. На это прямо указывал А. Р. Ратинов: «Обоснованностью обеспечивается другое требование — реальность, выполнимость плана».[ 54] На функциональную связь между обоснованностью и реальностью указывают и слова Л. П. Дубровицкой о том, что «намеченное планом действие может быть реальным в смысле обоснованности фактическими данными».[ 55] Следовательно, без обоснованности субъективной реальности не бывает, первая оказывает огромное влияние на формирование второй. Сказанное в полной мере относится не только к плану, но и к процессу планирования, поскольку реальность плана возникает не сама по себе, а в результате мыслительной активности следователя.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: жизнь реферат, новшество, рефераты.



Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки