Cравнительный анализ сюжетной и образной структуры в "Пейзаже, нарисованном чаем" Милорада Павича и произведениях Н. В. Гоголя

Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку
Теги реферата: реферат по дисциплине, заключение дипломной работы
Добавил(а) на сайт: Dosa.

Сравните, Акакий Акакиевич "уже несколько лет не выходил по вечерам на улицу" и "глядел на всё как на новость". Там же, на улице, он "остановился с любопытством […] посмотреть на картину, где изображена была какая-то красивая женщина, которая скидала с себя башмак, обнаживши […] всю ногу, очень недурную […]".

Как только Свилар взял себе новое имя и фамилию (заметим, что смена имени у Павича равноценна смене шинели Акакием Акакиевичем. Обратите внимание на связь фамилии и части одежды - "башмака" - у Гоголевского героя), он "в первые же дни своих странствий" уже как "господин Разин" нанёс визит Обрену Опсенице, который стал "источником его деловых удач" (ср. мотив сделки с нечистой силой у Гоголя). "У Обрена Опсеницы были волосы цвета стекла, на концах загибающиеся, словно удочки, а лицо лишено выражения, как коровья лепешка […] Разина он принял чрезвычайно любезно".

После того, как Афанасий "что-то шепнул Обрену Опсенице. Последний облизнул ногти, легонько ударил своей тростью по кончику разинского ботинка и дал деньги. Из этой-то неожиданно возобновлённой дружбы, из имевшейся наличности, из их сотрудничества и вырос постепенно величественный калифорнийский трест архитектора Разина "ABC Engineering & Pharmaceuticals""(РДЛК с. 27 -28). В этом отрывке нас привлекает две вещи, а именно: фекальная символика внешности Опсеницы и удар тростью по ботинку Разина в момент заключения сделки. Опсеница ударом трости (субститут посоха, меча) как бы посвящает Свилара, принимая его в ряды служителей Мамоны. Символично прикосновение тростью именно к ботинку Свилара. Этот жест, очевидно, содержит пародию-"перевертыш" на ритуал, например масонского, посвящения (одним из элементов которого является прикосновение к голове или плечу - к "верху", а не к "низу") и , с другой стороны, намёк на "башмак" - Башмачкина, фекальную символику чьего имени "подметил […], если не ошибаюсь, Крученых", - отмечает Вайскопф. Т.о. Опсеница, приобретая портретное сходство с Башмачкиным, даёт деньги (как Акакий Акакиевич - Петровичу) Свилару и благодаря этому меняется с ним местами. Образ Опсеницы поглощает окончательно и черты Чичикова, бывшие у Атанаса (вспомним о схожести историй строителей Павла Ивановича и Обрена, уже отмеченной нами в своё время). Заметим, что детство и юные годы Чичикова, проведённые в нищете, его отличали "прилежанием и опрятностью" и т.п. очень напоминают судьбу Башмачкина. Так что свести эти два образа в один - в начале применительно к Свилару, а затем и к Опсенице - не представляло труда и не вызвало противоречий в тексте. Важно, что в "Шинели", как обратил внимание Вайскопф, также присутствует портретное сближение Акакия Акакиевича и Петровича: "портной "крив" - Башмачкин "несколько даже подслеповат"; у Петровича "рябизна по всему лицу" - Башмачкин "несколько рябоват". Тем самым оба героя одновременно наделяются двойственным статусом" (М.В. с 354). Подобной амбивалентностью обладают почти все герои М. Павича. Также любопытно, что мотив колдовского перевоплощения демона в облик героя (при этом герой наделяется внешностью, ранее принадлежавшей этому демону) присутствует во вставной новелле "Плакида" - истории, которую Афанасий рассказывает себе, "чтобы очистить душу". Знаменательно, что это происходит в момент, когда на пути Свилара появляется носитель (2-й по счёту) образа демона-помощника, сродни Опсенице. Обновлённый Свилар - новоявленный Разин, сменив имя и начав новую жизнь, выехал в Вену, навестил Обрена Опсеницу и заложил основы будущего финансового могущества, а после этого "снова появился" в квартире Витачи, "взял её за руку и увёз сначала в Вену, а потом в Америку"(РДЛК с. 84).

В повести Гоголя "шинель, перейдя в ранг целевого объекта, напрямую отождествляется с самой невестой", "подругой жизни", заменяет её", - пишет Вайскопф (с. 337). Те же отношения в "Пейзаже" связывают Витачу и фирму Свилара. "[…]получение шинели равносильно для Башмачкина переходу из царства "ровных строк" на пространство "улицы", т.е. внешней реальности", - читаем у Вайскопфа. Для Свилара обретение Витачи плюс финансовое могущество давали возможность " […] выйти из роли, которая была ему предопределена издавна установленным порядком вещей"(МНР с. 110), стать, как некоторые его товарищи "кем-то другим, стать тем, кем не были и не могли стать в своём отечестве: из одиночек - общинниками, из идиоритмиков - кенобитами. Из Йоана Сиропулоса, грека, - Йованом Сиропуловым, болгарином"(МНР с . 110 -111).

Следует заметить, что в структуре МНР существует вставная новелла "Жизнь и смерть Йоана Сиропулоса". В ней рассказывается о том, как Йоан, грек по происхождению, поменял имя и стал болгарином - Йованом Сиропуловым, "накопил добра […], женился и обзавёлся детьми, нося постоянно своё другое, болгарское имя и передаавя его своему потомству"( МНР с. 81). В стычке между болгарами и греками он был смертельно ранен. Его принесли домой , и "на смертном одре" Йован "велел […] похоронить (себя - А.Р.) на греческом погосте и чтобы на кресте написали его греческое имя" (МНР с. 81). Т.о. сюжет новеллы коррелирует с повествованием о судьбе Свилара, который родился и умер архитектором, тогда как Йоан "родился и умер греком". Здесь же актуализирована тема связи имени и судьбы человека.

То, что Витача Милут напрямую связана с финансовым положением Свилара, подчёркивается неоднократно. Так Афанасия "любили […] только Витача и деньги" (РДЛК с. 25). Потеряв же Витачу, Афанасий "продал за баснословную сумму" свою фирму, которую учредил при помощи Опсеницы, "забросил все свои дела"(РДЛК с. 254) и вернулся к профессии архитектора, принявшись строить копии резиденций И.Б.Тито. Согласитесь, что это чем-то напоминает последние шаги Черткова из "Портрета" - его попытку вернуться к настоящему художеству, занимавшему ранний период работы, и последующее разорение вследствие скупки и уничтожения шедевров искусства (но тема живописи требует отдельного исследования, посвящённого её роли в "Пейзаже" - А.Р.). Что ещё привлекает внимание в связи с этапом финансового могущества Свилара, так это сходство Атанаса (в этом промежутке времени) с Муразовым. Ср.: оба в возрасте, "после сорока", ворочают 40-ка миллионами. У Гоголя встречаем и объяснение богатству: "кто родился с тысячами и воспитывался на тысячах, тот уже не приобретёт, у того уже завелись и прихоти, и мало ли чего нет! Начинать нужно с начала, а не с середины, - с копейки, а не с рубля, - с низу, а не с верху"(МД2 с. 442). Ну не апология ли Свилара, который и впрямь узнал, что "всякая копейка алтынным гвоздём прибита"(там же).

Смерть Свилара так же не может не обратить на себя внимания. После утраты Витачи Афанасий возвращается к архитектурным проектам, склонившись над которыми "работал не разгибая спины, для него ничего не существовало, кроме этого дела, он был глух ко всему" и лишь временами " он откидывался на минутку на спинку кресла и представлял себе готовое здание[…]. Он представлял себе, как переезжает во дворец […]. Он воображал, как размещает в будущем дворце охотничьи трофеи […]. Он представлял, как в его будущий дворец в Вашингтоне вносят белый рояль […], как он садится за рояль и совсем как И. Б. Тито наигрывает какой-то вальс, может быть "Последнюю голубую среду" […]"(РДЛК с. 264 -265).

Не правда ли, напоминает мечты Чичикова о том , чтобы "сделаться когда-нибудь самому[…], когда обделается главное дело и будут средства в руках, - сделаться самому мирным владельцем […] поместья" и т.п. (МД с 273).

"И тут, целиком погрузившись в свои мечты, Архитектор Свилар ощутил некоторую странность, - Читаем мы дальше (РДЛК с. 265). - Из вестибюля понесло холодом". Сидя летом в своём кабинете на вилле "Плавинац", - копии виллы И. Б. Тито, Афанасий вдруг ощутил "холод, который […] ударил ему в лицо" (РДЛК с. 265). Свилар вдруг оказывается замерзающим в снегах : "В кабинете с невидимого потолка падал снег. В воздухе носились снежинки" (РДЛК с. 265).

Атанас ещё успевает разгрести снег и избежать смерти от холода, - как Башмачкин, неожиданно оказавшийся бей шинели на площади зимой. И тут Афанасий увидел колыбельку с младенцем, который "приподнял головку, посмотрел на него […], вытащил палец изо рта и вполне отчётливо произнёс: - Чего уставился,.. твою мать, качай!" (РДЛК с. 267). Так Атанас оказался на месте "значительного лица", если бы тот мог услышать "скверно хульничанье" умирающего Акакия Акакиевича. "Свилар не испытывал такой растерянности с тех самых нищенских времён, когда вкалывал до седьмого пота, и покорно протянул руку к колыбели[…]. Читатель, наверное, не настолько глуп, чтобы не догадаться, что случилось здесь с Атанасом Свиларом, который одно время назывался Афанасием Разиным (намекает автор на смерть Атанаса А.Р.)" (РДЛК с. 267). Это аллюзия на сцену встречи привидения Акакия Акакиевича с генералом - ср.: "значительное лицо" "сам даже скинул поскорее с плеч шинель свою" и "чуть не умер".

Вот закономерный финал перевоплощения архитектора Атанаса Свилара в бизнесмена Афанасия Разина, и далее, превращение его в "значительное лицо" - И. Б. Тито, чьи виллы Атанас копирует в Америке на Малых Антильских островах.

Вайскопф пишет, что шинель "могла неявно принимать на себя функции души, слова, целевого объекта и одновременно функции тела и дома" (с. 115). Подобный ряд изофункциональных объектов можно выделить и в "Пейзаже", а именно: Утрата сенной лихорадки = обретение знания = обретение Витачи = обретение фирмы.

Следовательно, утрата Витачи = утрата фирмы = утрата знания = обретение болезни (роль болезни здесь играет возвращающаяся красота Разина - в тексте неоднократно выдвигается тезис о равенстве красоты и болезни(ср. (РДЛК с. 50)).

Копируя виллы И. Б. Тито , Свилар становится на место разбойничков, присвоивших шинель Башмачкина. "Вселяясь в дом Тито", Атанас примеряет чужую одёжку, "влазит в чужую шкуру" и окончательно перевоплощается в "значительное лицо".

Но перед этим, из "агента дьявола", "адского коммивояжёра", как именует Чичикова В. Набоков, Афанасий Разин на мгновение превращается в архитектора Тасу Свилара, когда усаживается за чертёжные принадлежности, чтобы спроектировать будущие строения. Вот тут-то и появляется "птица-тройка", чтобы отсалютовать в последний раз образу Башмачкина, кем "некогда являлся" Чичиков, и на кого поначалу походил Свилар перед постигшими его метаморфозами.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки