Эволюция философских взглядов Л.Н. Толстого

Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку
Теги реферата: реферат перспектива, растения реферат
Добавил(а) на сайт: Palladij.

Введение

С точки зрения русского писателя и мыслителя Л. Н. Толстого
(1828–1910) драматизм человеческого бытия состоит в противоречии между неотвратимостью смерти и присущей человеку жаждой бессмертия. Воплощением этого противоречия является вопрос о смысле. Толстой считает, что жизнь человека наполняется смыслом в той мере, в какой он подчиняет ее исполнению воли Бога, а воля Бога дана нам как закон любви, противостоящий закону насилия. Закон любви полней и точней всего развернут в заповедях Христа.
Чтобы спасти себя, свою душу, чтобы придать жизни смысл человек должен перестать делать зло, совершать насилие. Не отвечать злом на зло, не противиться злу насилием – такова основа жизнеучения Льва Николаевича
Толстого.

Религии и теме непротивления в той или иной форме посвящено все творчество Толстого после 1878 года: “Не могу молчать” (1908), “Смерть
Ивана Ильича” (1886), “Воскресение” (1889–1899).

Живя в Ясной Поляне, ежедневно общался с местными крестьянами, и это дало ему глубокое знание жизни. Именно в соотнесённости с народом центральные литературные герои Толстого выявляют свою исконную сущность, ищут свой путь, смысл жизни. Для него очень важны эти изначальные
«неизмеримые законы человеческого духа»[1], менее всего исследованные наукой и искусством. Многие известные писатели, в том числе и Толстой, отчётливо осознавали, что духовное богатство человека во многом зависит от меры близости его к народу, к национальному содержанию русской жизни.

Идеал для Толстого – это итоговое совершенство человеческого рода. С обретением идеала для них достигается полное преодоление всех противоречий между индивидуумом и обществом, полное согласие между всеобщим и единичным.
Идеал для него – высшая последняя цель постепенного нравственного совершенствования, и потому он не изображается ими, а существует как призыв, как напоминание.

Острейшая и разнообразнейшая постановка проблемы личности в литературе, безусловно, связана с выявлением исторических противоречий, с переломным моментом русской истории. В «60-70 годы совершается интенсивный рост личностного самосознания, который, на наш взгляд, – пишет Г.К.
Щенников, – является такой же важной социально-психологической предпосылкой разночинского освободительного движения, как подъём национального самосознания в период дворянской революционности и формирование классового сознания на пролетарском этапе борьбы».[2]

Творчество стало выражением реального движения, с необходимостью установления социально справедливого общественного строя, обеспечивающего всестороннее гармоническое состояние каждого человека.

Продолжая традиции Пушкина, Лермонтова, Гоголя, реалисты середины и второй половины XIX века Тургенев, Толстой, Достоевский, Лесков и другие шли к пониманию общественной сущности личности, к пониманию смысла человеческого бытия. Они человеческое в человеке считали природным, а природу человека, как первичную и неизменную, ставили выше всех общественных форм, приходных и переменных.

В произведениях Льва Николаевича центральной является проблема духовного становления нравственно полноценной личности, диалектика это становления, история внутреннего формирования, чаще всего искателя истины, переживающего мучительную борьбу со своими классовыми, дворянскими предрассудками, смутно ищущего свой нравственный идеал в среде народа.
Толстого интересует, как уже указывалось в критике, преобладание эгоистических или альтруистических начал в переживаниях и поведении персонажа. Он вскрывает его положительные влечения, которые пробиваются и даже активно реализуются, несмотря на препятствующие им развращённость, эгоистическую настроенность, тщеславие и преувеличенное сластолюбие.
Духовный рост личности совершается сложным противоречивым путём, в результате порой драматической борьбы исконного, нравственного сознания с теми дурными страстями обособленности, разъединённости, которые укрепляются под воздействием порочной социальной среды.

Главной целью Л.Н. Толстого является показ развития человека как личности в пору его детства, отрочества и юности, то есть в те периоды жизни, когда человек наиболее полно ощущает себя в мире, свою нерасторжимость с ним, и затем, когда начинается отделение себя от мира и осмысление окружающей его среды.

Прожив около шестидесяти лет в Ясной Поляне, Лев Николаевич получает огромные впечатления, которые сформировали в нём «красоту души». В своих произведениях писатель старательно подчёркивает характер каждого героя, желая показать читателю его душевную красоту.

Повышенный интерес Толстого к духовному потенциалу человеческой личности оказался чрезвычайно актуальным для русской литературы вообще и для её современного состояния в особенности. Интерес Л.Н. Толстого к многослойности психологии героя-персонажа продиктован стремлением добраться до истоков, связан также с вниманием писателя к тем проявлениям нравственного сознания, которое выражают, по мысли Толстого, последние глубины личности. Нравственный пафос, пронизывающий всё творчество
Толстого, позволяя Чернышевскому уже на материале ранних произведений определить специфику нравственного чувства писателя, его «особенный оттенок».

Второе рождение Толстого

Сознательная жизнь Толстого – если считать, что она началась с 18 лет
– подразделяется на две равные половины по 32 года, из которых вторая отличается от первой как день от ночи. Речь идет об изменении, которое является одновременно духовным просветлением – о радикальной смене нравственных основ жизни. В сочинении “В чем моя вера?” Толстой пишет: “То, что прежде казалось мне хорошо, показалось дурно, и то, что прежде казалось дурно, показалось хорошо. Со мной случилось то, что случается с человеком, который вышел за делом и вдруг дорогой решил, что дело это ему совсем не нужно, – и повернул домой. И все, что было справа, – стало слева, и все, что было слева, – стало справа”.[3]

Хотя повести и рассказы приносили славу Толстому, а большие гонорары укрепляли состояние, тем не менее его писательская вера стала подрываться.
Он увидел, что писатели играют не свою собственную роль: они учат, не зная, чему учить, и непрерывно спорят между собой о том, чья правда выше, в труде своем они движимы корыстными мотивами в большей мере, чем обычные люди, не претендующие на роль наставников общества. Ничто не приносило Толстому полного удовлетворения. Разочарования, которые сопровождали каждую его деятельность, стали источником нарастающего внутреннего смятения, от которого ничто не могло спасти. Нараставший духовный кризис привел к резкому и необратимому перевороту в мировоззренческих взглядах Толстого.
Этот переворот явился началом второй половины жизни.

Вторая половина сознательной жизни Л. Н. Толстого явилась отрицанием первой. Он пришел к выводу, что он, как и большинство людей, жил жизнью, лишенной смысла – жил для себя. Все, что он ценил – удовольствия, слава, богатство, – подвержено тлену и забвению. “Я, – пишет Толстой, – как будто жил-жил, шел-шел и пришел к пропасти и ясно увидал, что впереди ничего нет, кроме погибели”. Ложными являются не те или иные шаги в жизни, а само ее направление, та вера, точнее безверие, которое лежит в ее основании. А что же не ложь, что не суета? Ответ на этот вопрос Толстой нашел в учении
Христа. Оно учит, что человек должен служить тому, кто послал его в этот мир – Богу и в своих простых заповедях показывает, как это делать.

Толстой пробудился к новой жизни. Сердцем, умом и волей он принял программу Христа и посвятил свои силы целиком тому, чтобы следовать ей, обосновывать и проповедовать ее.

Духовное обновление личности является одной из центральных тем последнего романа Толстого “Воскресение” (1899), написанного им в период, когда он вполне стал христианином и непротивленцем. Главный герой князь
Нехлюдов оказывается присяжным по делу девушки, обвиняемой в убийстве, в которой он узнает Катюшу Маслову – соблазненную им некогда и брошенную горничную своих тетушек. Этот факт перевернул жизнь Нехлюдова. Он увидел свою личную вину в падении Катюши Масловой и вину своего класса в падении миллионов таких Катюш. “Бог, живший в нем, проснулся в его сознании”, и
Нехлюдов обрел ту точку обзора, которая позволила по-новому взглянуть на жизнь свою и окружающих и выявить ее полную внутреннюю фальшь. Потрясённый
Нехлюдов порвал со своей средой и поехал вслед за Масловой на каторгу.
Скачкообразное превращение Нехлюдова из барина, легкомысленного прожигателя жизни в искреннего христианина началось в форме глубокого раскаяния, пробудившейся совести и сопровождалось напряженной умственной работой.
Кроме того, в личности Нехлюдова Толстой выделяет, по крайней мере, две предпосылки, благоприятствовавшие такому преображению, – острый, пытливый ум, чутко фиксировавший ложь и лицемерие в человеческих отношениях, а также ярко выраженная склонность к переменам. Второе особенно важно: “Каждый человек носит в себе зачатки всех людских свойств и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем не похож на себя, оставаясь всё между тем одним и самим собою. У некоторых людей эти перемены бывают особенно резки. И к таким людям принадлежал Нехлюдов”[4].

Если перенести толстовский анализ духовной революции Нехлюдова на самого Толстого, то видно много схожего. Толстому также в высшей степени была свойственна склонность к резким переменам, он пробовал себя на разных поприщах. На опыте собственной жизни он испытал все основные мотивы, связанные с мирскими представлениями о счастье, и пришел к выводу, что они не приносят успокоения души. Именно эта полнота опыта, не оставлявшая иллюзий, будто что-то новое может придать жизни смысл, стала важной предпосылкой духовного переворота.

Чтобы жизненный выбор получил достойный статус, в глазах Толстого он должен был оправдаться перед разумом. При таком постоянном бодрствовании разума мало оставалось лазеек для обмана и самообмана, прикрывавших изначальную безнравственность, бесчеловечность так называемых цивилизованных форм жизни. В их разоблачении Толстой был беспощаден.

Также внешним толчком к духовному преображению Толстого мог послужить
50-летний рубеж жизни. 50-летие – особый возраст в жизни каждого человека, напоминание, что жизнь имеет конец. И Толстому оно напоминало о том же самом. Проблема смерти волновала Толстого и раньше. Толстого смерть, в особенности смерть в форме законных убийств, всегда ставила в тупик. Раньше это была боковая тема, теперь она стала основной, теперь уже смерть воспринималась как скорый и неизбежный конец. Встав перед необходимостью выяснить личное отношение к смерти, Толстой обнаружил, что его жизнь, его ценности не выдерживают проверки смертью. “Я не мог придать никакого разумного смысла ни одному поступку, ни всей моей жизни. Меня только удивляло то, как мог я не понимать этого в самом начале. Все это так давно всем известно. Не нынче завтра придут болезни, смерть (и приходили уже) на любимых людей, на меня, и ничего не останется, кроме смрада и червей. Дела мои, какие бы они ни были, все забудутся – раньше, позднее, да и меня не будет. Так из чего же хлопотать?”[5]. Эти слова Толстого из “Исповеди” раскрывают и природу, и непосредственный источник его духовного недуга, который можно было бы обозначить как панику перед смертью. Он ясно понял, что только такая жизнь может считаться осмысленной, которая способна утверждать себя перед лицом неизбежной смерти, выдержать проверку вопросом:
“Из чего же хлопотать, ради чего вообще жить, если все будет поглощено смертью?”. Толстой поставил перед собой цель – найти то, что не подвластно смерти.

Что скрыто за вопросом о смысле жизни?

По мнению Толстого, человек находится в разногласии, разладе с самим собой. В нем как бы живут два человека – внутренний и внешний, из которых первый недоволен тем, что делает второй, а второй не делает того, чего хочет первый. Эта противоречивость обнаруживается в разных людях с разной степенью остроты, но она присуща им всем. Противоречивый в себе человек обречен на то, чтобы страдать, быть недовольным собой. Человек постоянно стремится преодолеть себя, стать другим.

Однако мало сказать, что человеку свойственно страдать и быть недовольным. Человек сверх того еще знает, что он страдает, и недоволен собой, он не приемлет своего страдательного положения. Человек не просто стремится стать другим, устранить все, что порождает страдания и чувство недовольства; он стремится стать свободным от страданий. Человек не просто живет, он хочет еще, чтобы его жизнь имела смысл.

Предполагается, что человек может освободиться от страдательного положения с помощью науки, искусств, роста экономики, развития техники, создания уютного быта и т. д. Такой ход мыслей заимствовал Л. Н. Толстой и руководствовался им в течение первой половины своей сознательной жизни.
Однако как раз личный опыт и наблюдения над людьми своего круга убедили его в том, что этот путь является ложным. Чем выше поднимается человек в своих мирских занятиях и увлечениях, чем несметней богатства, глубже познания, тем сильнее душевное беспокойство, недовольство и страдания. Ошибочной является сама установка придать человеческой жизни смысл путем изменения ее внешних форм.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки