Тема хозяина в романе М.А.Шолохова «Поднятая целина»
Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку
Теги реферата: сочинение тарас бульбо, банк дипломных работ
Добавил(а) на сайт: Беломестных.
1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая страница реферата
Тема хозяина в романе М.А.Шолохова «Поднятая целина»
Лариса Рослякова
средняя школа №40
г.Набережные Челны
“Хозяин! Яков Лукич, выйди-ка на час!” С этой реплики начинается знакомство с персонажем, занимающим особое место в романе «Поднятая целина», а отчётливая пульсация слова “хозяин”, четырежды звучащего только в первой главе, определяет русло для размышлений. Коллективизация сельского хозяйства в традиционном понимании — это замена старых хозяев земли новыми. Чем же была обусловлена необходимость такой замены?
Ответ на этот вопрос в романе связан с историей Якова Лукича Островнова, трудолюбие и предприимчивость которого не могут не признать даже его идейные противники. “Пшеницу новую из Краснодара выписывал... — в любой суховей выстаивает, снег постоянно задерживает на полях, урожай у него всегда лучше. Хоть он трошки и кряхтит, как мы его налогом придавим, а хозяин хороший”, — говорит о нём Андрей Размётнов.
Как же оценивает хороший хозяин обстановку, сложившуюся в стране к началу 30-х годов? “Жизня никак не радует, не веселит. Вот энто трошки зачали казачки собираться с хозяйством, богатеть. Налоги в двадцать шестом али в двадцать седьмом году были, ну, сказать, относительные. А теперь опять пошло навыворот”, — делится Яков Лукич своими раздумьями с Половцевым.
Короткий монолог побуждает взглянуть на произошедшие в стране перемены глазами хлебороба. Новая власть не только наделила крестьян землёй, но и приветствовала увеличение посевов. По три, пять, семь кругов сеял Яков Лукич, а круг — четыре гектара. Старательных тружеников в Гремячем немало: из трёхсот домохозяев в бедняках числятся только тридцать два, и это несмотря на революцию, гражданскую войну, продразвёрстку, когда всё зерно забирали “под гребло”. Введение нэпа оживило деревню и укрепило позиции зажиточных крестьян. Почему же официально признанный середняком Яков Лукич так боится раскулачивания? Ведь кулак — это сельский капиталист, живущий за счёт наёмного труда, а никто из гремяченцев под это определение не подходит, так как даже самые зажиточные нанимали работников только на короткое время и полностью с ними рассчитались.
Однако опасения Якова Лукича не напрасны, и связаны они с политикой того, кого крестьяне называют хозяином и чья тактика находит отражение в романе. Вновь обратимся к истории. В конце 20-х годов в экономике страны начинаются перемены, вызывающие недоумение середняков. В 1928году Сталин потребовал применения к крестьянам чрезвычайных мер. Начал возрождаться принцип развёрстки, хотя нэп никто не отменял. Новая налоговая политика носила чётко выраженный классовый характер: объём сельхозналога увеличился в среднем на тридцать процентов, и облагались им только зажиточные крестьяне. Опасаясь раскулачивания, они начинают сокращать посев, и в 1929году власть вводит карточки на хлеб. Кулак как представитель сельской буржуазии был к этому времени уже ликвидирован, но власть объявляет кулаком среднего крестьянина и настаивает на применении к нему репрессивных мер.
Комментируя такую политику государства, академик В.А.Тихонов подчёркивал, что главный вопрос коллективизации — это вопрос о хлебе. “Благодаря нэповской политике более половины всего товарного хлеба в те времена давал уже середняк с небольшим количеством кооперативов и государственных хозяйств. В выступлениях Сталина того времени можно чётко проследить логику его политики по отношению к крестьянству, которую он и не считал нужным вуалировать: стране нужен хлеб; этот хлеб теперь — у среднего крестьянина. Крестьянин согласен отдать хлеб только в обмен на промышленные товары, которых у государства пока нет. Чтобы иметь их, надо развивать промышленность, а для этого нужен хлеб. Порочный круг! И надо разорвать его. Как? Мы не можем даром взять хлеб у крестьянина, но можем взять его, как показывает опыт, у колхоза. Значит, надо немедля объединить крестьян в колхозы. По отношению к тем, кто сопротивляется, применить антикулацкие меры, для чего подвести зажиточных крестьян под категорию кулака”.
В романе Шолохова решения хозяина разъясняет гремяченской бедноте посланец партии, двадцатипятитысячник Давыдов: “С хлебом трудности оттого, что кулак гноит его в земле, у него с боем хлеб приходится брать! Кулака терпели мы из нужды: он хлеба больше, чем колхозы, давал. А теперь наоборот. Товарищ Сталин точно подсчитал эту арифметику и сказал: уволить кулака из жизни! Отдать его имущество колхозам...”
Пылкая речь Давыдова вызывает немало вопросов. Почему надо уничтожать основного производителя хлеба в стране? Чем объяснить варварское отношение хороших хозяев к собранному урожаю? Что им мешает продать зерно государству?
Шолохов не уклоняется от ответов. По данным Кондрата Майданникова, государство платит крестьянину за пуд зерна рубль с гривенником. Чистый денежный доход Майданникова за год составляет сорок один рубль. Смехотворность этой суммы подчёркивает упоминание в конце второй книги о цене четвертинки водки: Щукарь, собираясь помянуть утонувшего в колодце козла Трофима, выпрашивает у Давыдова десятку.
М.М.Пришвин, описывавший в своём дневнике 1930года события, происходившие в окрестных деревнях Загорска и Переславля-Залесского, отмечал, что башмаки в частной продаже стоили в то время пятьдесят рублей, а сапоги — сто пятьдесят.
Кондрат Майданников, продающий хлеб государству, на вырученные деньги может купить только самое необходимое: соль, спички, керосин, мыло. Впрочем, мыло — дефицит, в чём Давыдов убеждается с первых дней приезда. О покупке одежды и обуви гремяченцы могут только мечтать. “В еповской лавке товару нет, а Христиша босая”, — вздыхает о своей дочке Майданников. “В сапогах зиму и лето ходишь, а нам и на чирики товару нету”, — слышит Размётнов во время “бабьего бунта”.
Обрабатывающий свой надел в одиночку Кондрат убеждает себя, что в колхозе ему хуже не будет. “Мы с потрохами в колхоз пойдём!” — восклицает бедняк Любишкин. “Кто же сам себе лиходей?” — не разделяет подобного энтузиазма Яков Лукич.
Размежевание мнений обосновывает противопоставление двух собраний: актива и бедноты и общего. Неудивительно, что бедняки, слушающие Давыдова, “как не слушают самого искусного сказочника”, единогласно голосуют за колхоз: терять им нечего; удивительно, почему эти тридцать два человека не смогли поднять хозяйство в благоприятных условиях и пробиться в середняки. Разумеется, болезнь, инвалидность, потеря кормильца ощутимо сказываются на благосостоянии семьи, но нельзя оставить без внимания и реплику Ахваткина на общем собрании: “Хоть и говорит советская власть, что лодырей из бедноты нету, что это кулаки выдумали, но это неправда”.
Лодыри существуют в любом обществе. Академик В.А.Тихонов утверждал, что двадцать процентов населения не работают и не будут работать ни при какой системе. Однако никто не может упрекнуть в лени Павла Любишкина, который не в состоянии заработать себе на новые штаны, а старые такие, что “мимо девок днём не ходи, напужаешь до смерти”. Своеобразие его психологии выявляют глаголы, совершенно не свойственные Якову Лукичу: “Мы знаем, что такое колхоз, и пойдём в него. Дайте машины!.. Жилы кулаку перережьте, тогда пойдём! Отдайте нам его машины, его быков, силу его отдайте, тогда будет наше равенство!”
Яков Лукич превыше всего ценит самостоятельность, а Любишкин не знает, что делать с обрушившейся на него свободой, поэтому один ощущает себя хозяином, а другой — работником. С точки зрения таких, как Любишкин, виновником всех бед является кулак.
“Кулаков громить ведите!” Клич гремяченской бедноты напоминает о том, что неистребимая страсть к труду может стать укором для менее старательных, что ненависть часто рождается из зависти к самым работоспособным и инициативным.
Мечты Любишкина, связанные с перераспределением собственности, вскоре сбудутся, но, назначенный бригадиром, он вновь начинает атаковать Давыдова просьбами и жалобами: “Ничего не выходит!.. Плугатарей насилу собрал... Гон пройдут, сядут курить, и не спихнёшь их... Ты мне людей давай да плугов прибавь, а шутки вышучивать я и без тебя умею!.. Сымите меня с бригадиров, нету моего терпения валандаться с такими подобными: они и меня-то стреножили своей работой!”
Выходит, “хозяйствовать умно” не всем под силу. Человек с психологией иждивенца никогда не станет настоящим хозяином. Тех, кто жадно слушает Давыдова на собрании актива и бедноты, объединяет не столько надежда на чудо, сколько неспособность самостоятельно изменить свою жизнь.
Середнякам чужды иждивенческие настроения. Любишкин просит о помощи, а одинокая Марина Пояркова неплохо управляется со своим хозяйством сама. Не жалуются на жизнь ни отец одиннадцати детей Гаев, ни бывший бедняк Тит Бородин.
На общем собрании мы не слышим Давыдова: писатель концентрирует наше внимание на тех, кто привык жить без подсказки. Середняки открыто заявляют о своём нежелании смешиваться с бедняками, говорят о нарушении принципа добровольности, о некомпетентности нового начальства, об опасности уравниловки. Но из двухсот семнадцати присутствующих домохозяев за колхоз всё же голосуют шестьдесят семь. Не забудем, однако, что перед общим собранием на хуторе прошло раскулачивание. Страх разорения, страх за судьбу детей подталкивал к поступкам, которым отчаянно противился разум.
На фоне этих событий ещё отчётливее звучит вопрос “за что?”. Исправный налогоплательщик Фрол Дамасков не может понять, за что его выгоняют из дому и конфискуют имущество, в недоумении Тит Бородин, убеждённый, что власть держится не на “портфельщиках”, а на тех, кто своими руками даёт ей “что жевать”. Но “уволить кулака из жизни” велит хозяин, чьи приказы обсуждению не подлежат.
Якову Лукичу Островнову на этот раз удалось избежать беды. Фамилией своего героя писатель подчёркивает его особое положение среди хуторян. Островнов не мародёрствовал, как Титок, не скупал краденое, как Лапшинов, да и секрета из своих успехов вроде бы не делал. “...Работал день и ночь... Сам возля земли кормился и других возля себя кормил. Хоть и не раз шкуру с меня сымали, а я опять же ею обрастал... Стал... к агрономам прислухаться, начал за землёй ходить, как за хворой бабой. Кукуруза у меня первая в хуторе, урожай лучше всех... Словом, стал культурный хозяин.
Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: ценные бумаги реферат, реферат память, дипломная работа проект.
1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая страница реферата