Если
для символистов и акмеистов фольклор являлся лишь образцом для стилизации, то
для Хлебникова он стал своего рода структурной основой его поэзии, ее
конструктивным принципом.
Хлебников
не ограничивается обращением к первобытным мифам. Страх и тревогу, ощущение
беспомощности перед чуждыми и враждебными человеку силами, перед могуществом
техники и властью вещей над человеком Хлебников воплотил в современном
мифе-поэме "Журавль" (1909). Образ подъемного крана, железного
Журавля превращается в поэме в миф о гибели человечества. Против человека
восстают им созданные вещи: мосты, вагоны, трубы, срывающиеся со своего места и
образующие остов гигантского Журавля, своего рода новое жестокое божество, уничтожающее человечество. "Толпы мертвецов в союз спешащие вступить с
вещами":
Свершился переворот. Жизнь уступила власть
Союзу трупа и вещи.
О человек! Какой коварные дух
Тебе шептал, убийца и советчик сразу:
Дух жизни в вещи влей!
Ты расплескал безумно разум,
И вот ты снова данник журавлей (1, 81).
|
Мифологический
образ гигантского Журавля вбирает у Хлебникова реальные черты Петербурга. Об
этом же свидетельствует урбанистический пейзаж поэмы: Петропавловская крепость, Троицкий мост, остров Тучков. Миф-поэма "Журавль" - это романтический
бунт против буржуазной цивилизации. С этой поэмой Хлебникова перекликается по
содержанию трагедия молодого В. Маяковского "Владимир Маяковский"
(1914).
В
этом же году выходит пьеса "Маркиза Дэзес", главная идея которой тоже
осуждение современного общества за уход от подлинности и цельности естественной
жизни. Место действия - выставка художников, главные герои пьесы -
Распорядитель, Поэт, маркиза Дэзес - в сущности, условные персонажи, которые
раскрываются автором в гротескно-пародийной манере. В итоге, звери, птицы, нарисованные на картинах, приобретают подлинную жизнь, тогда как
"утомленная" маркиза Дэзес и ее Спутник онемевают от восстания вещей
и превращаются в мраморные изваяния.
С
самого начала творческого пути Хлебников особое внимание уделял культуре и
поэзии Востока. Так, поэма "Медлум и Лейли" (1911) восходит к мотивам
известной поэмы Низами, своего рода история Ромео и Джульетты. Одна из лучших
дореволюционных поэм Хлебникова - "Хаджи-Тархан" (1912) -
историко-философская поэма, посвященная излюбленной мысли Хлебникова о связи
России и Азии, об азийском пласте" культуры:
Запрятав в брови взоры синие,
Исполнен спеси и уныния,
Верблюд угрюм, неразговорчив,
Стоит, насмешкой губы скорчив
И, как пустые рукавицы,
Хохлы горба его свисают,
С деньгой серебряной девица
Его за повод потрясает... (1, 121).
|
Точные, "материальные" образы. История, пласты столетий, судьбы народов
переводятся поэтом в интимный, лирический план. Эта же тема продолжается в
поэме "Дети Выдры", повести "Есир". В творчестве Хлебникова
Азия, Египет, Африка, Индия - не географическая экзотика, а попытка найти во
всемирной истории корни единства, закономерность в развитии человечества.
Особое
место в дореволюционном творчестве В. Хлебникова занимает образ Степана Разина.
Разил для Хлебникова - символ мятежа, крестьянского восстания и вместе с тем
выражение исконной сути русского национального характера, с его буйной
непокорностью, безбрежной ширью и удалью. В неопубликованной при жизни поэме
"Песнь мне" (1911) Хлебников резко формулирует свою позицию, противопоставляя европеизированной российской знати - бунтарскую стихию
русского народа: