Японская культура
Категория реферата: Рефераты по культурологии
Теги реферата: реферат,, решебник класс
Добавил(а) на сайт: Krivkov.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая страница реферата
Синто не требует от верующего ежедневных молитв — достаточно лишь присутствия на храмовых праздниках и приношений за исполнение обрядов. В быту же исповедующие синто проявляют себя лишь религиозным отношением к чистоте. Поскольку грязь отождествляется у них со злом, очищение служит основой всех обрядов. Присущее японцам чувство общности с природой, а также чистоплотность имеют, стало быть, глубокие корни.
1.б. Буддизм. Сосуществование религий. Конфуцианство.
Стране восходящего солнца долгое время удавалось быть в стороне от
походов завоевателей благодаря Корейскому проливу, отделяющему страну от
Азиатского материка. Впрочем, нашествие из-за морей все же произошло — за
14 веков до американской оккупации. Правда, это было нашествие идей, а не
войск; причем мостом, по которому на Японские острова устремилась
цивилизация Индии и Китая, послужил буддизм.
Буддизм прижился на японской земле как религия знати, в то время как синто оставался религией простонародья. Средний японец воспринял лишь поверхностный слой буддийской философии, прежде всего идею непостоянства и недолговечности всего сущего (стихийные бедствия, которым подвержена островная страна, способствовали подобному мировоззрению).
Синто и буддизм — трудно представить себе более разительный контраст.
С одной стороны, примитивный языческий культ обожествления природы и
почитания предков; с другой — вполне сложившееся вероучение со сложной
философией. Казалось бы, между ними неизбежна непримиримейшая борьба, в
которой чужеродная сила либо должна целиком подавить местную, либо, наоборот, быть отвергнутой вследствие своей сложности.
Не случилось, однако, ни того, ни другого. Две столь несхожие религии мирно ужились и продолжают сосуществовать. Вместо религиозных войн сложилось нечто похожее на союз двух религий. У сельских общин вошло в традицию строить синтоистские и буддийские храмы в одном и том же месте — считалось, что боги синто надежнее всего защитят Будду от местных злых духов.
Подобное соседство приводит в недоумение, а то и вовсе сбивает с
толку иностранных туристов: какую же религию в конце концов предпочитают
японцы? На самом деле каждый японец причисляет себя и к синтоистам, и к
буддистам. Чем объяснить такое сосуществование богов? Своеобразным
разделением труда. Синто оставил за собой все радостные события в
человеческой жизни, уступив буддизму события печальные. Если рождение
ребенка или свадьба отмечаются синтоистскими церемониями, то похороны и
поминания предков проводятся по буддийским обрядам. Синто оставил за собой
и все местные общинные празднества, связанные с явлениями природы, а также
церемонии, которыми полагается начинать какое-либо важное дело, например:
пахоту или жатву, а в наше время — закладку небоскреба или спуск на воду
танкера-гиганта. Единственный народный праздник, связанный с буддизмом, это
“бон” — день поминовения усопших. Его отмечают в середине лета, причем
отмечают весело, чтобы порадовать предков. Существует обычай поминать
каждого умершего свечкой, которую пускают в плавучем бумажном фонарике вниз
по течению реки.
Сосуществование богов на японской земле отнюдь не всегда было мирным.
Как и в других странах, здесь известны попытки власть имущих использовать
религиозные чувства в собственных целях. C начала XVII века военные
правители страны — сегуны династии Токугава — стали усиленно насаждать
конфуцианство с его идеей покорности вышестоящим.
Итак, синто наделил японцев чуткостью к природной красоте, чистоплотностью и отголосками легенд о своем божественном происхождении.
Буддизм окрасил своей философией японское искусство, укрепил в народе
врожденную стойкость к превратностям судьбы. Наконец, конфуцианство
принесло с собой идею о том, что основа морали — это верность, понимаемая
как долг признательности старшим и вышестоящим.
Священнослужитель для японцев не наставник жизни, как, скажем, для католиков, а просто лицо, исполняющее по заказу положенные обряды.
В общем, японцы народ малорелигиозный. Не будет большим преувеличением сказать, что роль религии у них во многом заменяет культ красоты, порожденный обожествлением природы. Сочетание муссонных ветров, теплого морского течения и субтропических широт сделало Японию страной своеобразнейшего климата, где весна, лето, осень и зима очерчены чрезвычайно четко и сменяют друг друга на редкость пунктуально. Даже первая гроза, даже самый сильный тайфун приходятся, как правило, на определенный день года. Японцы находят радость в том, чтобы не только следить за этой переменой, но подчинять ей ритм жизни. Японец даже в городе остается не только чутким, но и отзывчивым к смене времен года. Он любит приурочивать семейные торжества к знаменательным явлениям природы: цветению сакуры или осеннему полнолунию; любит видеть на праздничном столе напоминание о времени года: ростки бамбука весной или грибы осенью. Японцам присуще стремление жить в согласии с природой. Японские архитекторы возводят свои постройки так, чтобы они гармонировали с ландшафтом. Цель японского садовника — воссоздать природу в миниатюре. Ремесленник стремится показать фактуру материала, повар — сохранить вкус и вид продукта. Стремление к гармонии с природой — главная черта японского искусства. Японский художник не диктует свою волю материалу, а лишь выявляет заложенную в нем природой красоту.
2. Японская эстетика: каноны красоты.
Мерами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн) навеяно буддийской философией. Попробуем разобраться в содержании каждого из этих терминов.
Слово первое — “саби”. Японцы видят особое очарование в следах возраста. Их привлекает потемневший цвет старого дерева, замшелый камень в саду или даже обтрепанность — следы многих рук, прикасавшихся к краю картины. Вот эти черты давности именуются словом “саби”, что буквально означает “ржавчина”. Саби, стало быть, это неподдельная ржавость, архаическое несовершенство, прелесть старины, печать времени.
Понятие “ваби”, подчеркивают японцы, очень трудно объяснить словами.
Его надо почувствовать. Ваби — это отсутствие чего-либо вычурного, броского, нарочитого, то есть, в представлении японцев, вульгарного. Ваби —
это прелесть обыденного, мудрая воздержанность, красота природы. Воспитывая
в себе умение довольствоваться малым, японцы находят и ценят прекрасное во
всем, что окружает человека в его будничной жизни, в каждом предмете
повседневного быта. Не только картина или ваза, а любой предмет домашней
утвари, будь то лопаточка для накладывания риса или бамбуковая подставка
для чайника, может быть произведением искусства и воплощением красоты.
Практичность, утилитарная красота предметов — вот что связано с понятием
“ваби”.
Если спросить японца, что такое сибуй, он ответит: то, что человек с
хорошим вкусом назовет красивым. Сибуй, таким образом, означает
окончательный приговор в оценке красоты. На протяжении столетий японцы
развили в себе способность распознавать и воссоздавать качества, определяемые словом “сибуй”, почти инстинктивно. В буквальном смысле слово
“сибуй” означает “терпкий”, “вяжущий”. Сибуй — это первородное
несовершенство в сочетании с трезвой сдержанностью. Это красота
естественности плюс красота простоты. Это красота, присущая назначению
данного предмета, а также материалу, из которого он сделан. При минимальной
обработке материала — максимальная практичность изделия. Сочетание этих
двух качеств японцы считают идеалом.
Тайна искусства состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное, любоваться невидимым. В этой мысли коренится четвертый критерий японского представления о красоте. Он именуется “югэн” и воплощает мастерство намека или подтекста, прелесть недоговоренности. Радоваться или грустить по поводу перемен, которые несет с собой время, присуще всем народам. Но увидеть в недолговечности источник красоты сумели, пожалуй, лишь японцы. Не случайно своим национальным цветком они избрали именно сакуру. Лепестки сакуры не знают увядания. Весело кружась, они летят к земле от легчайшего дуновения ветра. Они предпочитают опасть еще совсем свежими, чем хоть сколько-нибудь поступиться своей красотой.
Поэтизация изменчивости, недолговечности связана со взглядами
буддийской секты дзэн, оставившей глубокий след в японской культуре. Смысл
учения Будды, утверждают последователи дзэн, настолько глубок, что его
нельзя выразить словами. Его можно постигнуть не разумом, а интуицией; не
через изучение священных текстов, а через некое внезапное озарение. Причем
к таким моментам чаще всего ведет созерцание природы, умение всегда
находить согласие с окружающей средой, видеть значительность мелочей жизни.
С вечной изменчивостью мира, учит секта дзэн, несовместима идея
завершенности, а потому избегать ее надлежит и в искусстве. В процессе
совершенствования не может быть вершины, точки покоя. Нельзя достигнуть
полного совершенства иначе, как на мгновение, которое тут же тонет в потоке
перемен. Совершенствование прекраснее , чем совершенство; завершение полнее
олицетворяет жизнь, завершенность. Поэтому больше всего способно поведать о
красоте то произведение, в котором не все договорено до конца.
Чаще намекать, чем декларировать — вот принцип, который можно назвать общей чертой двух островных наций — японцев и англичан. И те, и другие придают большое значение подтексту.
Югэн, или прелесть недосказанности, — это та красота, которая лежит в
глубине вещей, не стремясь на поверхность. Ее может вовсе не заметить
человек, лишенный вкуса или душевного покоя. Считая завершенность
несовместимой с вечным движением жизни, японское искусство на том же
основании отрицает и симметрию. Мы настолько привыкли делить пространство
на равные части, что, ставя на полку вазу, совершенно инстинктивно помещаем
ее посредине. Японец столь же машинально сдвинет ее в сторону, ибо видит
красоту в асимметричном расположении декоративных элементов, в нарушенном
равновесии, которое олицетворяет для него мир живой и подвижный. Симметрия
умышленно избегается также потому, что она воплощает собой повторение.
Асимметричное использование пространства исключает парность. А какое-либо
дублирование декоративных элементов японская эстетика считает грехом.
Посуда на японском столе не имеет ничего общего с тем, что мы называем
сервизом. Приезжие изумляются: что за разнобой! А японцу кажется
безвкусицей видеть одну и ту же роспись и на тарелках, и на блюдах, и на
кофейнике, и на чашках.
3. Некоторые особенности быта.
3.а. Японский дом.
Японский дом — настолько самобытное сооружение, что трудно сказать, кто на кого повлиял: то ли обитатель этого жилища выразил через него свою жизненную философию, то ли, наоборот, дом сформировал своеобразные привычки тех, кто в нем живет.
Японский дом — это навес, причем навес над пустым пространством. Это
прежде всего крыша, опирающаяся на каркас из деревянных стропил и опор.
Здесь нет ни кон, ни дверей в нашем понимании, ибо в каждой комнате три
стены из четырех можно в любой момент раздвинуть, можно и вовсе снять.
Когда такие легко вынимающиеся из пазов раздвижные створки служат наружными
стенами, то есть выполняют роль окон, они оклеиваются белой рисовой
бумагой, похожей на папиросную, и называются седзи.
Когда впервые видишь внутренность японского жилища, больше всего
поражаешься полному отсутствию какой бы то ни было мебели. Вы видите лишь
обнаженное дерево опорных столбов и стропил, потолок из выструганных досок, решетчатые переплеты седзи, рисовая бумага которых мягко рассеивает
пробивающийся снаружи свет. Под разутой ногой слегка пружинят татами —
жесткие, пальца в три толщиной маты из простеганных соломенных циновок.
Пол, составленный из этих золотистых прямоугольников, совершенно пуст.
Пусты и стены. Нигде никаких украшений, за исключением ниши, где висит
свиток с картиной или каллиграфически написанным стихотворением, а под ним
поставлена ваза с цветами.
Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: контрольная работа 9, курсовики скачать бесплатно.
Предыдущая страница реферата | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая страница реферата