Рефераты | Сочинения по литературе и русскому языку | Александр Блок |
"Что общество? - пишет Блок знакомому, Э.К. Метнеру - Никто не знает, непочатая сила. Человеческая и, в частности, русская душа-все та же красавица.
Ублюдки, пользуясь ее дремотой, выкрикивают непристойности, но, право, она их не слышит, или-воспринимает сонным сознанием, где все кажется иным, поганый карла кажется благообразным "благородным отцом"19.
Стихотворение "На железной дороге" (1910) - тоже история души, не смогшей "стряхнуть" с себя сон и насмерть убаюканной безрадостной "колыбельной" уныло повторяющихся будней:
|
Вагоны шли привычной линией, Подрагивали и скрипели; Молчали желтые и синие; В зеленых плакали и пели. |
В критике отмечалось несомненное родство этого стихотворения со знаменитой некрасовской "Тройкой" ("Что ты жадно глядишь на дорогу..."). Но важнее, пожалуй, помнить другое. Среди символистов к подобному сюжету тяготел не один Блок. Его старший современник К. Д. Бальмонт за семь лет до появления блоковского стихотворения писал в статье о Некрасове: "Бесконечная тянется дорога, и на ней вслед промчавшейся тройке с тоскою глядит красивая девушка, придорожный цветок, который сомнется под тяжелым грубым колесом".
В этом пересказе "Тройки" Бальмонт явственно приоткрыл "родословную" собственного стихотворения "Придорожные травы":
|
Спите, полумертвые, увядшие цветы, Так и не узнавшие расцвета красоты, Близ путей заезженных взращенные творцом, Смятые невидевшим тяжелым колесом... Вот, полуизломаны, лежите вы в пыли, Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли, Вы, что встретить счастие могли бы, как и все, В женственной, в нетронутой, в девической красе. Спите же, взглянувшие на страшный пыльный путь, Вашим равным-царствовать, а вам - навек уснуть, Богом обделенные на празднике мечты, Спите, не видавшие расцвета красоты. |
По мнению критики, это одно из лучших произведений Бальмонта, и все же в нем преобладает символистское отвлечение от реальной действительности, замена конкретных событий и судеб их условными знаками.
Об этом "проклятии отвлеченности", когда "утрачены сочность, яркость, жизненность, образность, не только типичное, но и характерное", писал Блок по поводу своей пьесы "Песня Судьбы" (VIII, 226-227).
Теперь же демонический образ Фаины из "Песни Судьбы", тоскливо ждущей некоего символического "жениха", сменился у него "характерной" и в то же время "типической", житейски обыденной и вместе с тем полной высокого драматического накала фигурой героини нового стихотворения.
Обыкновение провинциальных жителей выходить посмотреть на проходящие поезда превращается у Блока в символ пустоты существования, попусту пропадающих сил. Нехитрые радости и упования простодушной девушки ("быть может, кто из проезжающих посмотрит пристальней из окон...") перекликаются с жаждой иной, осмысленной, разумной жизни, которой томится и сам Блок, и все лучшее в стране и народе. Но все эти ожидания - напрасны:
|
Вставали сонные за стеклами И обводили ровным взглядом Платформу, сад с кустами блёклыми, Ее, жандарма с нею рядом... |
Рядом с Фаиной существовал таинственный Спутник, "огромный, грустный", усталый, с трудом сохраняющий власть над этой мятущейся женской душой, во многом олицетворяющей Россию.
Рядом с девушкой из нового стихотворения - прозаический жандарм, куда более реальный спутник русской жизни, русского пейзажа, русской судьбы.
"Везде идет дождь, везде есть деревянная церковь, телеграфист и жандарм" (V, 405), - писал Блок о русских станциях, возвращаясь из Италии.
Так в частной судьбе проступают глубоко трагические черты времени.
Жизнь остается глуха и к простодушным надеждам провинциалки и к порывам знаменитой актрисы, которой посвящено стихотворение "На смерть Комиссаржевской":
|
Пришла порою полуночной На крайний полюс, в мертвый край. Не верили. Не ждали. Точно Не таял снег, не веял май. Не верили. А голос юный Нам пел и плакал о весне... . . . . . . . . Но было тихо в нашем склепе, И полюс - в хладном серебре. |
Какой-то катастрофой, по замыслам Блока, должен был завершиться в поэме и путь блуждающего по улицам Варшавы - "страшного мира" - сына, который "не свершил... того, что должен был свершить".
И лишь в последнем звене рода "едкая соль" предшествующих отрицателей выжжет черты бесплодного скепсиса, пассивности.
В эпилоге "Возмездия", по замыслу поэта, должен был быть изображен растущий ребенок, уже повторяющий по складам вслед за матерью: "И я пойду навстречу солдатам... И я брошусь на их штыки... И за тебя, моя свобода, взойду на черный эшафот" (111, 299). Лишь он, как писал Блок в предисловии к поэме, "готов ухватиться своей человечьей ручонкой за колесо, которым движется история человечества" (III, 298).
Русская жизнь рисуется перед поэтом во всех своих грозных "готовностях", чреватая теми бурями и потрясениями, которые Блоку было суждено увидеть наяву и которые были им прозорливо угаданы:
|
Не всякий может стать героем, И люди лучшие - не скроем - Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: сочинения по русскому языку, сочинение 3, зимой сочинение. Предыдущая страница реферата | 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 | Следующая страница реферата Поделитесь этой записью или добавьте в закладкиКатегории: |
